Николай Граник
Николай Граник E-mail

Текст
Дневник
Биография
Письма
ICQ-тексты
ICQ ICQ
На главную

2001

I II III IV V
VI VII VIII
IX X XI XII

2002

I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII

2003

I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII

2005

I II III IV V
VI VII VIII
IX X XI XII

нестоличное

30 июля 2003 года

Эпиграф: Cамая страшная ошибка - жертва богу, которого нет.

Вспоминаю эпизод - в детском саду, в момент прогулки внутри огороженного загончика, однажды копали траншею для труб или сваривали что-то, неважно. И я помню, как один рабочий, мужик со стажем, не хотел, чтобы дети смотрели в их сторону. Когда кто-то из нас поворачивался к забору, прямо за которым шла работа, а это максимум 15 метров до них - рабочий начинал дёргаться, махать руками и перелезать через забор, выразительно исказив лицо. И это было страшно, как в невротическом сне, когда одно нежеланное действие грозит и повторяется многократно, но никогда не доходит до своего завершения, в идеале - смерти, и именно страшнее смерти здесь - постоянная угроза её, как ожидание всегда длится, а цель - пребывает в вечности. Ничего плотнее этого страха я не могу вспомнить из жизни. Это как лишение девственности безопасности, осознаваемый момент рождения, когда мужик со страшным лицом подпрыгивает на руках на ребро забора, в его тисках - металлические инструменты пыток, разводные ключи смерти, и мы орём от страха и отворачиваемся, потому что нельзя не отвернуться, потому что мгновенное ожидание смерти легче самой смерти, но все мгновения складываются в вязкую злую бесконечность, словно время остановилось в одной точке и момент этого переживания длится саму вечность. Эта вечность есть разница той - желанной вечности, качественное отличие на уровне свободы воли: предельная ответственность за себя и за ощущение себя - и предельный паралич всего своего, безответственности. Я ощущаю эту пару как ключевую своего сознания вообще, как способ познания и существования. И пусть этот случай в детском саду физически происходил на самом деле - одновременно он явился воплощением принципа.


2 августа 2003 года

Любой рабочий дальше, продавец, шофёр, повар, олигарх, мусорщик рано или поздно вскочит на забор и пригрозит мне. Тут дело - в постоянной угрозе быть и стать не-собой, дать причину себе из не-себя, потерять контроль и ответственность за собственную сущность. Это - личина, первопричина страха, его исток; архетип рождения - воплощения - шага вниз, в неизвестное (смерть - частный случай). Этот принцип - нижний из пары законов существования материи вообще. Социальные законы - дальний и крайне развитой механизм воплощения этого принципа (страха). Путают с принципом зла. Это не зло - это пассивная схема существоания, имитация воли материи, если осуществить её. Акт зла - волевой, акт материи - её свойства. Познание зла - через подчинение воле, познание материи - через свойственность, т.е воплощение. Второй, противоположный принцип - ПРОСВЕТЛЕНИЕ - есть архетип воскрешения, любви как противоположности страху, признание не-себя как себя-самого. Или - если говорить о зле - ИСКУПЛЕНИЕ.

Вообще, с неизбежностью самости на бумаге пишутся одни и те же истины и выводы, говоря мне самому о моей неизменности. Акт написания таких размышлений всё более напоминает молитву - как хождение вокруг себя по наименьшему радиусу. Тогда необходимо придти к набору формул, основных словоформ, описывающих бытие как закон для меня, и больше не возвращаться.

Развитие такое: или прикладывать этот трафарет к различным граням жизни, получая на выходе примерно одинаковые ответы, - но это скучно и во многом пройдено, это дневник; или сделать шаг за горизонт, оставить эту стезю в счёт открытия новых миров, придумывания молитв за других - это проза. Второе необходимо. Это выход, которого боюсь. Здесь страх такого рода: если найдена истина, то шаг от неё равен предательству и новому скитанию. Но: есть необходимость пройти гряду перевоплощений ЗДЕСЬ, не отказываясь от молитвы - более того - с её помощью. Различить материю и свою волю. Это - задача жизни метафизическая. Отказ от задачи - самоубийство - самая страшная ошибка. НЕ ВЫБОР! Самоубийство бездарно пустотой жертвы (т.е. это жертвоприношение НИ ОДНОМУ богу, т.е. богу, которого нет). У числовой оси только одно направление возрастания. В этом смысле свобода воли человека приводит его к несвободе от самого себя. К ПРЕДНАЗНАЧЕНИЮ. К воротам закона у Кафки, хотя, конечно, больше, чем просто закона. Осознание предназначения и свобода принять его - это детерминизм. Выбор другой: или быть свободным и несвободным одновременно, или НЕ БЫТЬ. Выбора быть или св. или несв. - не существует, это распространённая ошибка поверхностного обращения с духом. Более того: ответственность за выбор "быть или не быть" не лежит на человеке, это не выбор в смысле наличия альтернатив, словно бы человек мог быть и тем и другим, это два состояния сущности, характеристика её энтропии, мера ценности и ответственности, это ВНЕ нашей компетенции, как данность сотворённого мира и нас самих. По отношению к этой данности мы не обладаем ВЫБОРОМ, как способностью сознания. Неприязнь и кошмары Ивана Карамазова - ошибочное приравнивание прав отношений. Нельзя "мира божьего не приемлить", этот тезис сокращается до "не быть", до пассивной констатации.

Вообще, вопрос о "свободе воли" - черты роста духовного самосознания - уже неактуален в состоянии современной культуры, он мутировал в вопрос о свободе от воли (!), просто первоначальное осознание силы читалось как свобода, а в христианской цивилизации - как богобунт. За альтернативами "свобод" не понимается никакого содержания, как выбор - в какой цвет покрасить волосы. Слово на С., родившееся как попытка походить на Бога, встало вровень с содержанием, как предельное рассыпание понятия в средне-низкий уровень. Математически: выбор между А и В в частном случае, или между А, В, С ... Z в общем случае - всегда оставляет неохваченными случаи ^ (A, B, C ... Z). Иллюзия выбора достигается принудительно-вынужденной иллюзией полноты алфавита, что неверно, так как знаки есть конечная частность. Называя также ±(бесконечность), сознание получает ещё один знак алфавита, обозначающий в пространстве смыслов полноту, но не являющийся таковым в пространстве значений. Следовательно - выбор как таковой, из полноты, недоступен. Человек свободен от воли собственной, то есть - несвободен (в выборе "быть или не быть". Произнося формулу, Гамлет БЫЛ).

Тогда остаётся определить свободу. Обозримую - как выбор между А или В или С - конечного набора значений мира, т.е. части части мира. И предельную - как отношения некоего большего принципа к существованию человека, т.е. к целому части мира, что уже делает волящим не человека. Свобода к целому целому мира - у Бога. Так же, но в другую сторону, создавая компьютерного героя, человек наделяет его свободой перемещения в четыре стороны, которые, однако, совершает игрок, человек, обладающий свободой к целому части части мира. Герой же наделён иллюзией выбора части части части мира. И так далее - по закону индукции. Отсюда: свобода - отношение творца к творимому. Отношение творимого к творцу - вера, как исполнение воли творца (возникновение пары своб+несвоб), и неверие как отказ от творца (самоубийство).

Единственная возникающая задача - исполнение воли, как доступного смысла, т.е. как СЕБЯ САМОГО (!)


11 августа 2003 года

Шатуны:

почему роман притягивает исследователей? Почему то же не случилось, например, с Платоновым? Не только из-за интереса к 60-кам, но главное - сквозь роман есть возможность безбоязненно-стыдливо признаться обществу, что то же самое мог написать и ты. Социальная адаптация. Это как полная женщина рассказывает о половом созревании. Но это не тот случай, когда автор угадывает желаемое, скорее - радость, что написал всё-таки не ты. Иначе - предчувствие и страх слишком чистой "академической" литературы. Бессознательно восстанавливают её до слепка самого бессознательного.

Достаточно ли таланта для письма?

Многократный автоповтор Мамлеева, что "мир не готов к этой книге", скорее психологичен, нежели пророчен. Это не констатация пока неприхода Антихриста, а жалость к себе. А разве мир готов воспринять Библию, Чевенгур или Лукьянова? И разве тысячные тиражи Мамлеева не признание? Может быть, мир не был готов тогда, но в 90-е он переварил шатунов и пошёл дальше.

Чтобы писать о молоке, нужно знать, как устроена корова. Попытка быть вне нравственной традиции христианской цивилизации может быть истинной только после хотя бы достижения её гребня на тот момент. Был же старец Зосима! Напротив, отрицание неких внешних атрибутов веры, как то - смирения, соборности, любви и т.д. - механической инверсией, заменой их на бунт, себялюбие и каннибализм - ПОШЛО. Это легко и непредсказуемо только в первый раз. Именно поэтому и пошёл тираж и преследователи. Попытка сказать подобное в литературе - не в эзотерике, а посредством неё - может быть, и нова, но и только. У нас, кажется, не было таких снижающих образ Божий текстов, и в этом смысле (Андреев) хорошо, что стиль, композиция и слог романа достаточно убог, коряв и поспешен, хотя и не без таланта (но слабенького и впоследствии сдувшегося).
Говорят - это "метафорически изображённые ужасы нашей жизни". А я скажу - ужас возникает только в нашем представлении о мире, и выбор ужас/благодать доступен нам вполне. Почему бы не написать о таинстве нашей жизни и её волшебстве? Попытка сбросить ответственность на время и на эпоху может привести либо к роману-памятнику эпохи, исчезающему вместе с ней, либо к оправданию своего личного выбора внешними обстоятельствами, к нему не относящимися (это ложь или недалёкость).

Я старательно снижаю значение и смысл Шатунов, потому что чувствую глубокую антипатию и необходимость развенчания текста, отмеченного эпохой, как собственного свойства, и его окончательного равновесия в забвении. Это и есть моё мнение, которое одновременно и воздействие тоже словом.

река Ахтуба, село Царёво


13 августа 2003 года

Отношения в коллективе

Может статься, что тот рабочий у забора боялся дедтей не меньше, чем они его - не в этом дело - существует принципиальная граница материи внутрь и материи вовне. Нельзя сказать, что она объективна, либо так: она объективна не-для-сознания. Когда мальчик Петя спрашивает сестру "болит ли у него нога", давая возможность ей опредедлить степень боли, он стирает границы. И пусть сестра ничего не знает о его ноге - дело уже в сестре. Граница субъективна. Первое: самое простое провести её по телу вдоль, говоря на внутри "моё" и на вне "чужое", и так часто делают и продолжают считать. Второе: сложнее ощутить психическую границу чужого и своего, двигаясь совместно с наукой о душе. Третье: запредельное ощущение всего "вне" во всём "нутри", духовный акт познания и интуиции.

Прозревший котёнок двигается равномерно и прямолинейно, но-таки сваливается со ступеньки, удивляясь первому ощущению и уже никогда больше не повторяя его. Он увидел тело как закон движения и воспользовался лишь появившимся зрением. Это просто. Это и человек так же. Противоположное: редко и не по заказу, а вдруг ощутишь себя в метафизическом одиночестве, осознанном детском страхе темноты, когда любое когда-либо сущее исчезает из бытия и глаза шарят по запредельной пустоте, намного разреженнее вакуума, и силишься взяться за любой сотворённый из тех же, что и ты, атомов предмет. Это сложно и недоказуемо, как забить в воздух гвоздик. Подавляющее количество раз и время жизни человек напарывается на психическую границу коллектива (социума), участоккоторой наиболее активно обрабатывается и изучается культурой уже несколько веков. Это всё между искусством и PR-акцией, расстановка лживых акцентов от "стань свободным" до "будь как мы". И тот самый рабочий на заборе - как первая невозможность повлиять на окружающий мир просьбой, проведение завоёванной границы агрессором и постоянная угроза отхватить "моё" по эту сторону ограды. В развёрнутом варианте - отношения в коллективе. Граница движется из бесконечности в твой собственный ноль сознания.

Модель "каждому что-то нужно от тебя" слишком идеальна для истины, она разбавляема "и тебе что-то нужон от каждого", приводя к долговым обязательствам каждого перед каждым ровно в 1 миллион. Итог равен нулю и правда - именно в неравенстве долговых плеч. Эта погрешность психик и движет отношения в социуме. Если плоско: тот, кто должен больше, - в проигрыше, кто меньше - в выигрыше, но что такое степень долга и мера ответственности? Отношения в социуме - как замкнутый граф, не привязанный ни к чему конкретному, ни к предельному субъективизму, ни к предельной космогонии. Социум - проекция психического на самое себя, модуль приспособления данного этапа эволюции планеты и данного подвида существования - человека. У социума нет положительной цели и не может быть просто по его природе, и коммунизм и анархия - как две утопические крайности, свобода всех и свобода одного, но свобода - антисоциальная категория. Социум подвешен в воздухе и влияет только на самое себя. И слабость человека (меня) в том, что во мне он влияет и на всё остальное. В частном случае - когда рабочий норовит упасть на меня с забора - я не могу слепить красивую формочку, поговорить с другом, посмотреть за забор; слишком явно воздействие рабочего на меня, чтобы не думать о нём. Не думать - раз, не поддаться влиянию - два, оградить его воздействие - три, и всё это - в общем случае - СТРАХ. Чего? Думать об этом, поддаваться влиянию и ощущать воздействие. Но что в этом страшного больше, чем просто потеря времени? Предельный ответ: становиться не-собою по принуждению и никогда не стать таковвым к тому же. Ещё усилив: вынужденное самоубийство. Спасение временное - в отождествлении себя с социумом, тогда не-ты - уже псевдо ты-сам и нет конфликта. Спасение вечное - в предельном абстрагировании от. Но дилемма в том, что этого невозможно избежать, все данные нам знаки и символы - продукт психического и наши гены состоят из них, и более того - пользуемся ими для этого самого абстрагирования. Видеодомофон.

Социум дан нам с необходимостью кишечника, когда нельзя не утолить голод. "Надо правильно питаться", то есть ограничивать себя больше, чем отдавать, и не в смысле - вообще человечеству или от него, а в троллейбусе, в малине, в магазине, в кроватке, внутри себя самого! И пишу это, потому что слаб и сложно следовать авторецепту, ставить личное выше общего, как ненужное для самогО личного действо, как белый шум жизни, не несущий и подавляющий информацию.


15 августа 2003 года

Как и пара свобода-несвобода, надсущность выбора, социум - мой враг и моя необходимость, великан, несущий меня на спине, кормящий мёдом улей. Вынужденное общение себеподобных, но подобных ли? И кого кому? Как низкоэнергетическая орбита электрона - я должен болтаться на расстоянии R от идеи социума, ни дальше ни ближе, как необходимость. Топчусь на месте, пытаясь выгадать потенциальную ямку поуютнее, хотя они давно расписаны историей и светской хроникой. С одной стороны - плоть и жажда общества, его пища и любимчики, жертвы общественного вкуса. С другой - отказ до конца, но отказ именно от социума, с возвратом или без, всегда в контексте оценки со стороны. Социум - игрушка ралли на мобильном телефоне, смотри не врежься, - и начинай сначала. Никогда не играл. Именно так случилось, что мною ощущается оппозиция обществу, его законы - как гравитация: можно изучать, но нельзя изменить или принять участие. Так - навсегда с вариациями. Проще убить или не рожать, чем перевоспитать или контактировать - жестокая самооценка.

И как моментный слепок общего - отношения в данной компании. Поход по реке - с не самыми далёкими людьми - превращается в принудительное доказательство судьбы. Чувствую, как бесконечно далеки ощущения одиночества и более одного. Как бы - так у всех и всегда, но трагедия индивидуальна, и меня уже неотступно преследует вопрос этого выбора, следующего за социальным дискомфортом. В воздухе материализуется граф отношенший каждого к каждому, как каркас из прутиков, о браста ющий бытовой жизнью. Он прочен и никто не станет менять его, иначе где-то развалится. Это ролевой психологический граф, не имеющий автономной ценности "в себе". И когда я замечаю в себе удовольствие от него - оно всегда горделивого свойства, а дискомфорт - самолюбивого. Всё это мешает, но составляет саму жизнь, и "все едят друг друга" становится даже честнее праведного братства, хотя ни то ни другое недостижимо. Вот получается - я хотел бы много денег для максимального ограждения своего тела от внешних воздействий, для констатации собственного одиночества, - чем не сирота эпохи?


Бесконечность

Социум бесконечен как и сама психика его носителей. Песок на реке бесконечен в художественном смысле. За самыми малыми звёздочками скрыты слабые или просто далёкие звёздные бесконечности. Ещё не изобрели микроскоп для различения микрогалактик в клетчатке репчатого лука - Вселенной. Для познания недостижимых явлений из них выводят принцип - и далее - категорию мышления. Бесконечность - как ряд вида C(n+1)=C(n)+1 непредставима сознанием. Принципиальная невозможность остановить итерацию. Сознание предлагает определение от обратного: "то, что не имеет границы", что легко представить - граница плюс её отрицание. Но отрицание формальное, а не гносеологическое, не сущностное, то есть - удовлетворение эрзацем, ярлыком. Само слово "бесконечность" "без конца" вопит о беспомощности. Принцип бесконечности - указать на нечто, лежащее вне и продолжающее то, что внутри, и так всё время. Количества бесконечности - нет, оно противоположно по смыслу количественному, вообще - измерению. Максимум указывают направление - бесконечно большое или малое, плюс или минус, имея в виду свойство движения, но не его цель. Мне интересно КАЧЕСТВО бесконечности, её сущнсотные характеристики. Друскин указывал на РАЗНЫЕ бесконечности как на принципиальный факт. Это и есть факт! При добавлении к числу числа получится число, ещё одного - тоже число; можно сказать - при работе с числами и арифметическими операторами сущность не изменяется, бесконечность мыслится КАЧЕСТВЕННО той же, что и материя действия. Песок, атомы воздуха, рождение людей - это арифметическая бесконечность. Что же другая? Что это вообще и есть ли она в ощущении? В моём ощущении - несомненно. Помыслить её можно тоже как отрицание, т.е. некая божественная бесконечность, как изменение материи без границ, как постоянное сущностное преобразованиеслагаемых:

Б-бесконечность=lim(#x) при А-бесконечности,
где x - что угодно сущее, # - акт преобразования.

#число = не-число, сущностное. Научное познание всё-таки арифметически бесконечно, это накопление из прошлого, сложение знаний, движение вдоль и вдоль. Аппарат рацио - арифметичен, как имманентное свойство мозга. Наука - трёхмерна по своей природе.
Смысл бесконечности, как оправдание движения, следующей итерации. lim(x) - не имеет смысла, как количественное повторение прежних свойств. Тогда Б-бесконечность - есть конечная бесконечность нового качества явления, т.е. осмыслено даже на одной итерации, и тем более - как принцип.

А-бесконечность и Б-бесконечность никак не связаны, что часто приводит к ошибке, сейчас - в глобальных масштабах. То есть - всегда стараться различать. Присутствие # - это Б-бесконечность. Что такое #? Творческий акт, дух. Где нет духа, начинается арифметика, отсутствие смысла, накопление. Почему # - это дух? Это моя вера, моя бесконечная глубина, самоопределение сущности. # - моё обозначение того, что есть.


Принцип А-бесконечности

Когда я пишу "Бог" или "кофеварка", я пишу исключительно о себе, но зачем-то использую эти слова. Интересно не моё мнение о вещах, а существование вещей во мне, могущее быть схожим с кем-либо. Различие Востока и Запада слишком не ново, чтобы вообще быть, но А-бесконечность хочется-таки связать с Западом, как зачинателем этой философии и как с тем, что вокруг.

Могу сказать - идеология А-бесконечности враг №1 для меня, как первая ложь настоящего - отождествления А и Б под флагом А. Качества фильма с кассовым сбором, частоты процессора с техническим прогрессом, таланта с тиражом. Причём неприкрытый закон коммерческой выгоды - честнее. Подменя появляется там, где хотят словно бы оправдать выгоду другим, завуалировать её, и когда не видно - страшно. Подмена реально вынужденная, это вытесненное стремление человека к Б-бесконечности.

Принцип А-бесконечности: C(n+1) > C(n).
Подмена А-бесконечности: C(n+1) лучше C(n).


Двувременность

Создавать произведения искусства - это самоповтор уже известного или шаг в неведомое? Или переложение на язык красоты оговореных истин? Я хотел бы пережить самодостаточность красоты, вернее так: переживать её как бесповоротную истину. Одновременно с? Или вместо неё? Или - ДВУВРЕМЕННО.

Предположим, что мы живём в мире с добавочной координатой времени, то есть - моё сознание двувременно присутствует в мире, как, скажем, если бы в реальном случае я мог управлять, скажем, Кузьмой, видеть его глазами и мочь автономно действовать от его тела. Но и это не совсем верно; как перед двумя мониторами я переключал бы внимание с одного на другой, и это было бы всего лишь "одновременно". Надо так: если бы один монитор показывал две картинки одна под другой, то я мог бы осознавать их одновременно, так и двувременность означает одно событие, видимое с двух пространственных точек сразу. Только события могут быть разными и течения времени (!) - тоже, а сознающий это всё субъект - один. Ощущения от галюциногенных грибов схожи по ощущениям: ты и стоишь у костра в вечерней отдыхающей компании, вдруг двувременно с этим начинаешь участвовать в метаболизме леса вокруг, а затем тривременно с этим переживаешь историю человечества как собственное поступление в институт. Масштабы и течения абсолютно разного разом проходят сквозь меня, не мешая друг другу как ортогональные сигналы. И это - слабая тень того, как оно могло быть на самом деле. Как кино про Терминатора. Ощущение возможного количества пространственно-временных линий - как инструмент для творчества. Как варенье из лукошка.


Обращение к себе 15-летнему с высоты своих 25-ти в условиях инверсности времени

Милый мой мальчик! Плоть и кровь моя!
Застенчивый девственник жизни!
Вот ты перешёл в новую физ.-мат. школу, перешёл не думая, как способная блядь, которую заметили на обочине. Ты думаешь, законы и формулы спасут тебя от бездарного одиночества существования, и ты сможешь продать их в условиях рыночной экономики? Нет, это думаю я, ты же не способен об этом, ходячий калькулятор.

Самое главное, что я хочу сказать тебе, зная, что письмо не дойдёт до тебя, - слава Богу, что оно не дойдёт. Этим летом мама подарит тебе гитару, дешёвку из Шихова, и ты ужаснёшься её звучанию, и оно определит твоё понимание музыки. Берегись своего очарования! Сломай её случайно или забрось за пианино пока не поздно, иначе одной иллюзией на свете станет больше. Ты будешь старательно прятать своё прыщавое личико за еле подобранные цоевские песни, как мачеха за свет его зеркальце, даже когда кожа станет здоровой и выбрито-бородатой. Ты никчёмно отождествишь гриф гитары с собственным фаллосом и будешь терпеливо перебирать его в темноте. Что это может дать? Ты свят тем, что не замечаешь ходиков жизни, ты ещё грезишь двухтысячным годом как рубиконом гадкого утёнка. Гадкий лебедь, брось! Ты встретишь этот далёкий прошедший год в неродной семье, окончательно и безутешно эрегируя гитару. А сколько таких бесполезностей ты не замечаешь в себе?

Самое страшное в моём обращении к тебе то, что ты ничего не сможешь обернуть вспять! Даже если ты захочешь обмануть одно маленькое обстоятельство, ты не сможешь этого сделать не потому, что вмешаются таинственные силы провидения, но потому, что станет не за чем что-либо менять, и это станет самым страшным и справедливым провидением. Время настолько скучное обстоятельство, что можно проживать жизнь наоборот, от смерти и до рождения, - и ничего человек не захочет менять.

Милый мой пятнашечн ик! Попробуй сделать хоть что-нибудь, чтобы это письмо не появлялось! Но то, что ты читаешь его, говорит о фиаско. Ты будешь тратить песок жизни на дворовый футбол и разглядывание себя в зеркале, боясь прикоснуться к нему лобком, твоя вегетативность будет вызывать зависть у проросших луковиц на подоконниках. Ты будешь не уметь ненавидеть себя долгими зимними вечерами, стоя перед ночным окном в поисках девственной истины, и даже тогда не сможешь сделать шаг навстречу.

Пусть тебя не подавляет твоя неприспособленность к жизни - таковы обстоятельства, что у тебя в гардеробе всего двое штанов - школьные и спортивные, зато ты во вторых придёшь в свой старый класс рассказать о расстреле белого дома как себя самого, и только там почувствуешь неловкость смотрящих на тебя одноклассниц.

Друг мой! Разве тебе не хватало отца именно в том, что называется женщинами? Что бы он смог, такой немолодой и измученный недоступностью наслаждений? Но ты не был его механическим продолжением и это спасло тебя, и то ещё, что он рано исчез из жизни, предложив меньшее из зол вместо выбора. Ты ещё будешь находить в фотоархивах подпольные изображения, но время подбросит более реальные переживания! Золотко! Ты не знаешь ещё, как будешь способен влюбляться. Страть твоего заточения ещё копится, ещё ждёт своего часа. Радикализмом ты переплюнешь столько колен рода твоего, чтобы затем абсолютно перестать интересоваться психологией. Количество внутренней страсти будет измеряться погибшими за ночь Вселенными, и, наконец, последняя погибнет. Ты будешь страдать за то, что не найдёшь соответствия в реальности, но не будешь знать, что и это к лучшему. Маша, Нина, Наташа, Мила, Катя, Оля - кто ещё? А эти - были? А знали ли они об этом? Даже зная, ты будешь бессознательно взрывать энтропию отношений, которая есть противоположность женственности. Ты никогда не попадёшь в адамово яблочко, целясь в материнское молочко, но как красиво и безнадёжно ты промахивался! Наивный, ты будешь рвать с материей, мстить своей неприспособленности, зовя туда же и женщину, но где бы вы приземлились? Ты будешь считать жизнь сотнями концлагерей, а они единицами яйцеклеток, и остаток от деления будет разлучать вас, так никогда и не соединив. Твой отец слишком любил детей, чтобы оставить своему хоть немного, и ты не будешь знать, что мог бы и должен предложить женщине.

Мой виртуальный автопортрет! Ты ещё проснёшься как в неснятом фильме про матрицу, ещё почувствуешь свою божественную породу и долго ещё тебя будут преследовать кошмары избранности и ошибки разочарований. Словно всегда ты будешь ощущать свою душу как не свою, как хрупкую найденность настоящей жизни, предстоящей теперь мне самому. Я не буду говорить тебе, ошибся ли ты, потому что на этом пути нельзя ошибиться. Ты ещё не поднялся на поверхность своего существования, ты плаваешь в сероводородных глубинах своей слепоты, божественная воняющая икринка сознания, бесполезная игрушка аутиста!

Я скажу - я ненавижу тебя больше всего на свете, меня бесит твоя 15-летняя робость и чушь, и сколько бы я не подгонял тебя этими словами - ты дорастёшь максимум только до этого письма! Твоя биография - выколотое множество каких-либо событий, ты не знаешь, что встретишь в институте, дома, на работах. Я слишком хорошо помню тебя, словно вчера прошёл мимо этой нелепости на дороге и чудом не надавал по морде - ты моё прошлое, растущая с возрастом тень в квадрате. Я пишу письмо, потому что нам было бы нечего сказать друг другу, ведь у нас с тобой нет ничего общего! Я даже рад, что время устроено подобным глупым и бесполезным образом, но в него же самое вы окружаете меня как самые близкие и верные люди, все эти восьмилетние, двадцатилетние и двенадцатилетние самости, выводок выродков. Я измеряю по вам приращение мира, вы зовёте меня как из чего-то непрожитого, но я не в силах и не в желании возвращений; живите свою бесполезность сами! Смотря вперёд я вижу только ваши обиженные спины, вы как моя мать и жена и трое таких же гермафродитных ребятишек, моя многодетность и страстное желание жить.

Ограниченное моё отражение! Я заканчиваю. У тебя будет время прочитать гораздо больше бесполезных слов, поэтому я не смогу заменить тебя собою. Более того, я в бесконечно более проигрышном положении перед тобой, ведь ты совсем не знаешь меня и не сможешь сделать меня виноватым. Знаешь, я совсем не стану отправлять этого письма, хотя возможностей для этого предостаточно, ведь ты сам скоро получишь возможность написать его себе.

В непрерывной разлуке, Сам.


16 августа 2003 года

Сон: Разные темы войны. Город, и вдруг в его центре минималистский парк, словно бы невидимый остальной быстротечной жизни, там вместо оформленных скамеек лежат простые доски, вместо клумб и соединяющих аллей - засохшие остатки цветов на земле, вместо фонарей и иллюминации - голые вверх шесты, и на каждой из досок сидит по ветерану, усохшему старику или старухе, и каждый приглашает сесть на свою лавку, что-то рассказать мне; и все мы слушаем тихую, словно колышимую ветром мелодию флейты, она хроматична до простоты и поразительно светла. Она - вечная память этого города.


20 августа 2003 года

Одновременность

Мне не даёт покоя моя ограниченность - кратко говоря, если у меня две руки, то одновременно не три, не четыре; если я смотрю направо, то не налево и не назад. Несовершенство не то что обладания, но даже воспрятия - подавляет. Моё сознание, как следствие ещё чего-то, не может находиться в более чем одной точке пространства и(ли) времени. Инструмент сознания слишком плоть от плоти материя, чтобы считать его совершенным даже при умении пользоваться. Запрос на производство, ТЗ души ощущается и не может быть выполнен запросто. Одновременность моего существования не означает его же вечность, напротив, что-то крайне противоположное: моментность. Если ощущение СЕЙЧАС вызывает страх пропадания сознания, то само сознание сознаёт себя только в СЕЙЧАС. Что же говорить о многовременности? Я не могу не только представить себе не-сейчас, но и осознать, очутиться в нём. Моё пророчество - постоянно оказываться на острие бытия. Моё зрение не способно к спектральному анализу цветов, мой голос монофоничен. Человек - узкополосное представление Бога о себе самом, проекция самого себя в кашу земли. Можно сказать - человек стремится восстановить свою обрубленность, выйти за пределы одновременности в то, чего он не может представить себе. Иногда у Мересьева чесалась пятка, но внизу ничего не было. Предощущение - двигатель сознания, но не оно само. Дух - шаг в неожиданность, предсказание самого себя.


Звёздное небо над головой

- самая страшная объективность.


21 августа 2003

Пологое Займище

"Если представить себе ядро атома размером с нашу Землю, то электрон окажется десятикопеечной монетой, вращающейся на расстоянии Луны" - примерно так писали в учебнике физики. Здесь страшна не диспропорция масштабов, и даже не разреженность нашего пространства, на самом деле состоящего из пустоты, а что эта метафора не имеет ничего общего с реальностью, и не потому, что электрон - это полтинник, а потому, что луна прибита гвоздиками к небесному куполу. Планетарное представление микромира - всего лишь схема подобия подобия и так далее.

Города и деревни России - ржавые гривенники, стОящие обратно пропорционально расстоянию от... ни от чего, кого или почему, а... просто ничего не стОящие. Не могу обойтись без метафизики, потому что описание нищеты экономическими законами, заброшенности - географией, а менталитета - ментальностью этноса слишком казуально и неправильно, потому что измерение страны обычно происходит относительно благополучного и обозримого эталона, и говорит только о несоответствии эталону, а как вообще одно может быть другим? Сравнивать позиции необходимо по схожим предпосылкам, одинаковые ставить вровень, а не одно под другим.

Само село сидит между заброшенными церковью и больницей, прошлого века, в условиях ежегодного затопления окрестностей. Жители - кв адратуры коров и собак, памятник, безразличные мамлеевские существа. Я не могу давать определений электрону, тем более делать его похожим на что-либо, исследование иных миров невозможно в принципе (Солярис), ужас или грех - реляционен, отсчитывается от меня самого. Объективность мелькает в попытке определить наше с ними общее пространство, как отношение нечто большего к подвидам и формам. Село пугалось меня не меньше, и оба мы были в метафизической западне триоля пространство-материя-дух: где, что и как.

Феномен пространства, не как математически описываемого принципа, а как сотворённой протяжённости, я уже не могу воспринимать не метаисторически, значит, это правда для меня и точнее не определишь. Сочетание некоего пассивного принципа формы с активным сознающим, волящим субъектом - есть содержание пространства. Пространство здесь - форма самой себя, возможность существования, достаточный базис бытия. Если некое сознание начинает присутствовать здесь, то пространство изменяется, как и от гравитации - присутствия материи. Один человек - это просто. Община - расширение. Много - появление государства, ключевой момент. Поражает, что вся Восточная Сибирь от Урала до Сахалина, три Европы - была ничьей ещё совсем недавно! Освоение Урала - военные заводы по переработке руды - 17 век. Империя не нуждалась в таких масштабах, да и сейчас не нуждается. Понятие границы не было сформировано! Бескрайнее мировоззрение русича - когда за горизонтом не враг или компаньон, а бесконечность, непроходимость - сформировало ментальность, ощущение избранности как крайнего, безвыходного существования. Лишь с 16 века - как полоумные, словно нашедшие кувшин с планом клада - нация бросается на освоение своих пределов: Ермак, Дежнёв (не помню - не важно), подчинение казачества. Что это? Какие причины этого движения, его смыслы? Словно стою на скале над самой голубой бездной и камни начинают ссыпаться вниз.

Усиление государственности как осознание своих пределов и сил, антропоморфная модель, а как иначе? Да и зачем империи такие размеры?! Если даже в самые сильные годы плотность населения в Сибири была как примеси в полупроводнике. Месторождения? Да, если учесть, что во время экспансии в этом не было сознательной необходимости. То есть - бессознательная работа на нечто будущее. Кто первый поставил столбик и сказал "моё" - тот и прав, ведь из Китая или Монголии идти было ближе. Что-то ещё, гораздо более милое, чем бомбоубежище для человечества или националистическая гордость. "Я хотел бы жить и умереть в России, если б не было такой земли - Сибирь" - пел Башлачёв, что-то не меньшее. Освоение этих пространств ещё не произошло, как человечество бережно хранит все документальные свидетельства об НЛО, надеясь на ответную ласку. Мы похожи на скупердяев, верящих, что вот эта тряпочка обязательно пригодится в хозяйстве, хотя хозяйство и без тряпочки из рук вон. И я верю, как частное существо целого. И брожу по стране в беспокойстве. Освоение территорий до Кавказа происходило при Екатерине, не засталбливание, а именно обживание, культивирование. Подумать только! До 18 века всё население России было сосредоточено между Волгой и Украиной, Воронежом и Петербургом! Освоение Сибири - посредством месторождений - вторая половина 20 века! Практически сегодня! Но сегодня откат назад - нет сил даже воспроизводить население, и я бы сказал о гуманитарной катастрофе, культурном и физическом вымирании нации, но не хочу говорить это идеологическим тоном, а столькой любовью не обладаю в душе, сколькой требуют эти слова, их смысл.

Главное ощущение путешествий - безжизненность, в каждой корове, кошке, бабушке, словно коллективное ожидание смерти. Я понял - в Пологом Займище можно экранизировать любое произведение Платонова, как впрочем и в любом Займище страны. Мир в себе больше не требует реалий - и магазины принадлежат калмыкам, как нечувствительной к судьбе страны нации. Но Россия - многонациональный, многоземельный и многочувствующий народ, как пишется в конституции, и тенью следует за русскими их недостижимая иэбранность. Русский национализм замешан не на гордости, а на неполноценности, как лёгкая попытка соответствовать внутреннему ощущению. В пустыне Сахара невозможно жить, в России - не хотят жить. Много пространства, настолько, что его боятся. Легче быть в чужом, взять чужое, чем культивировать своё. Индивидуализма, как доминанты Запада, в России нет, индивидуальность не справляется с масштабами, не растёт. На нас постоянно смотрят - я чувствую себя инопланетянином всего-лишь из Москвы, а что уж говорить о Москве? Я существую в контексте цивилизации - а тот, кто смотрит, - в отрыве и вакууме, значит, в его глазах, я украл у него.

Невозможность жизни проецируется на мою столичность, меня ненавидят. Но и ненавидеть больше некому, я иду вдоль покосившихся на половодных сваях изб, по стохастическим ухабам природы, и меня больше нет, как слепок окружающего я хочу исчезнуть вместе со своим наметившимся или всегда бывшим ощущением самобытности, я аннигилируюсь в пространственное ничто, растягиваюсь на 8 тысяч километров и, как воздушный шарик, становлюсь бесцветным и лопаюсь от бессилия охвата.

Одно из страшнейших зрелищ, один из принципов страха - бессодержательная форма, Голем, тёмная-тёмная комната, бесконечность пустого пространства. Мера страха при этом равна отсутствующему возможному содержанию, и в ней же - моя любовь к этому ужасному прекрасному Займищу.


22 августа 2003 года

Море

Переживание клинической смерти. Когда небывалой глубины сон заканчивается больничным потолком. Жалость к себе, вызванная невозможностью - я уезжаю от моря. Я не чувствовал оргазмии вхождения в волну, не сделал ни одной фотографии, не купил ни одного кварцевого камешка. Зачем крестьянину музей молотилок? Я был рождён в море, морем и для моря, мой смысл успокаивался на каменном берегу, я находил темы разговоров с собой. Разлука - это усиление чувства. Прощай, море, я никогда не умру, если я вечен.


Смерть

Траектория стрекозы описывается трёхмерным пилообразным равномерным движением. Траектория шмеля - волнообразным движением с ускорениями и замедлениями. Место их пересечения - торчащий из камней лопух, удар абсолютно неупругий, словно рассчитанное место стыка станции "МИР" с кораблём. Шмель огибает стрекозу по червяку архимеда, вместе они медленно ползут сначала вниз, затем отвесно падают на камни. Стрекоза ускоренными движениями четырёх симметричных крыльев издаёт звук повышенной частоты. Червяк шмеля уменьшает делительную окружность и звук крыльев становится прерывистым "О" азбуки морзе, издаваемым стрекозой. Тело шмеля по контуру совпадает с телом стрекозы, крылья останавливаются, движения шмеля - меланхоличный кривошипно-шатунный механизм. Резонатор стрекозы открыт, шмель улетел прежней траекторией, прибрежье показало полуденную гистограмму отдыхающих, математическое ожидание издаваемых звуков которой совпадает по частоте со стрекозиными крыльями.


ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002