мальчик шёл по тротуару, а потом его не стало

8апреля2002. РАЗОЧАРОВАНО-РАСКОЛДОВАНО

Москва. Улица Кафки. Великий русский поэт.

Усталое, огромное как пустошь чувство. Словно Интернет-Театр взял и перестал дышать внутри.

Две ноздри слились в одну меньшую вдвое. Это не оправдание и не жалоба. Но свой собственный текст я не мог произносить так же как писал его. Так Гоголь мучился, глядя на перевранное восприятие Ревизора. Проискривают мысли, что надо только писать пьесы и будь что будет. Но нет, надо и играть. Ещё и 5 дней перед спектаклем пританывали в неуютных мыслях - на работе предложили радикальный вариант будущего. Не всего, но ближайшего. И это притапливало меня. Потому что (без подробностей) делало этот спектакль, возможно, последним или предпоследним. Но от этого воодушевление не озаряло как разум умирающего перед умиранием. Я только вроде вот начинал театр, позвонил Коле, Вове, Юре. Коля позвал Антона, которого многие отмечают как мягкую и женственную мать. А теперь театр я породил, я и сбегу. Не то, чтобы ответственность перед друзьями, но неловкость перед недостигнутым. Возможно, это было одной из причин. Ещё почему было небольшое удушье: мало репетиций. Не общих даже - всего две. А внутренних. Между спектаклями перерыв два месяца, а я приступаю к роли лишь за две недели. И играю многое по найденному прежде. А при этом нет дурного слова драйва. На репетициях, на первых двух спектаклях я чувстовал себя более сильным и ловким и действенным и живым, чем 7 апреля. Юрик мог не прийти - была температура, и он в бреду искал чёрные ниточки: если была короткая, то длинную искать не нужно и наоборот. После спектакля Кузьма поехал в Красково один с Аней. Я поехал к Вике. Я знал, что Кузьма будет шутить, что он один создал спектакль, сыграл, написал сценарий. Будет с такой негорькой, а космической горечью шутить. Будто нейтрино превратились в молотый перец. Зачем мы делаем театр? Только наступив памятью на сегодняшние дни из будущего, мы это почувствуем: останется ли театр, что каждый запомнил, от какой девчонки благодаря ему избавился, как научился спокойно снимать штаны в Мавзолее, словно здоровее тебя психически никого нет в погонах. Наш друг АДэ, сломав ногу, стал фотографом. Мы сыграли 4 раза этот спектакль. Он меня уже достал немного. Достал самим собой: что я не развернул всего достигнутого в последнем представлении. Вика говорит, что это хорошее ощущение: и что в таких случаях зритель наоборот доволен и говорит, что было здорово. А я играл и чувствовал своё несовершенство. Очень близко развившееся как рак в мозгу. Начиная, я чувствовал, что многое достижимо и несложно. Теперь времени несложности нет. Думаю: отрепетировать все сценки в одиночестве до автоматизма, не полагаться на импровизационную свободу. Закрепоститься. И за этим, мне кажется, может следующая свобода настать. Как электрон на орбиту - прыг - и из ртути глядишь золотишко полилось. Юрик мне нравился вчера. А танец свой я не чувствовал. Того, что делал на Манеже 19мая2001, того что делал в Кривом Рогу 6октября2001 я абсолютно не достиг. Даже края не блеснуло. Вика говорит, что все приходят к жёсткой технике и дисциплине. И снова эта неопределённость с работой. Кузьма уедет очень наверное в октябре на год. Без него мне станет тяжело. Интернет, конечно, но усмешка с косым взглядом стоят чуть бесконечней. Коля меня стал радовать: я ему позавидовал на репетиции, что он меня воспрозводит, т.е. устраняет меня, делая заменяемым. Юрик отдаляется. Стоит ему забеременеть и каюк, думаю. Вика сказала, что Юрик отличается от нас остальных. Она почувствовала его бытовую конкретику и ответственность. Надо уже давно и теперь и подавно писать новый текст. Еду в Прагу на конференцию. Только бы не накололи с загранпаспортом в конторе за две недели 180долл.. Как сказал Кузьма после первого спектакля 29сентября2001: "никто из сидящих в зале такого не сделал". Мы делаем достаточно большой поступок, ставя спектакль. Хочется. Так хочется: чтоб он как меньшая из семейства предстоящих охватывающих матрёшек был.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002