|
|
Один знакомый часто упрекает меня, что я, мол, много пишу о себе. Что все тексты всё дальше уходят от литературы, приближаясь к наброскам девичьего дневника. Я сознательно перечитал все свои последние произведения и к большому удивлению и сожалению убедился, что меня в них - совсем мало. Что талантливая личность наоборот, должна навязывать себя миру и стучать кулаком в гулкую грудь, а я нашёл на месте своих текстов лишь потуги к выходу на поверхность настоящего эго гения. Все гении при рождении, но с годами нас становится меньше, жизненный цикл (почти что менструальный) ставит нас на место. Застирываются трусы, стачиваются зубы, осыпается штукатурка в комнате, искривляется походка и слабеет голос. К двадцати пяти мы уже становимся серыми мышами, которые сливаются со стенами, и которых едва держат ноги. Мы с утра до вечера трудимся на каком-нибудь бесполезном рутинном производстве, добывая бессмысленный хлеб, чтобы не испытать позора перед всевышним, что мы не гении. Я тоже было пошёл этой тропой, отсиживая штаны на канцелярском производстве, покуда друг не согласился вместе со мной забацать литературный сайт и наплевать на реальность. А она злая, сука, только ты ей не подчинился, и пипец, в опале на все оставшиеся годы. Вот почему большинство гениев обкаканные ходят? Это потому что они восстают против "масового сознания". А за это заплатить надо. Выкаблучиваетесь, в блаженного играете, будьте добры пройти вон в то говно. А в нём не каждый сможет находиться, это как из деревни в столицу переехать, нужно много умственных и физических вложений. Поэтому по мере поднятия ватер-линии говна, мы постепенно отказываемся от святого сана гениев. Уж лучше по-простому на диване перед телевизором, и никто с тебя лишнего не спросит. Сиди, сейчас жена суп принесёт. У тебя штаны тренировочные.А вот попробуй назови себя писателем. Или Литератором. Это же всё, конец тебе. Твоя литературная должность требует обосранности. Если ты писатель, то должен ходить в беде и скорби. У тебя нет денег. Ты еще не очень известный, и тебя даже не печатают журналы. Но зато ты гений. И чем гениальнее твоё наполнение, тем менее охотно тебя печатают. Гении исчезают к тридцати годам. Мажорные карамельки и обманки выманивают их с их великого пути, и они уходят в обыватели. Но если ты остался гением и дальше, то от этого недуга тебя исправит могила. Вот я сижу и думаю, кто из нас более обосранный, Павел Лукьянов или я и всяк получается, что я обостраннее. Значит я больше гений. И мне надо настаивать на своём. Раз уж я по уши, мне терять нечего, дело жизни нельзя бросить на полпути. А то я вот в последнее время будто бы стесняюсь - гениев не любят, гении в сумасшедшем доме, гении обладают самым низким Ай Кью, гений - самая низкая должность в обществе. Да нет - ты настаивай на себе! Если ты педрила, так и говори: "Я педрила". То есть гений. Всё, бля, мужики, руками не трогать. И я подумал, что надо подойти к тридцатилетнему рубежу с полной грудью гениальности. Широкоплечий парень с открытым взглядом и грудь, как надутые паруса. А для этого надо обрисовать своей мысли ситуацию, вот как бы к лучшему изменилась жизнь, если бы все в мире были бы Кузьмами Востриковыми. То есть реально в телесном и моральном исполнении в образе Кузьмы Николаевича. И чтобы никакого разделения на мужской и женский пол не было. Нет, ну то есть секс бы был, а вот все были бы Мною. Ну некое вегетативное размножение. Напрягся ты и смотришь, уже отпачковался, как овечка Долли. Но чтобы все они думали о женщинах, иначе творческий стимул будет занижен, подавлен природными обстоятельствами. Творить в среде, где нет женщин, конечно тяжело, но зато мастурбировать можно. Я бы не смог творить и думать о Кузьме Вострикове. Необходима какая-то внешняя символическая сила, на которую направлено либидо, рождающее эстетику. Вот как можно мастурбировать на Кузьму Вострикова? Я не знаю. Если бы Леонардо да Винчи рисовал Джоконду и думал обо мне, он нарисовал бы Валерию Новодворскую. Какой из меня поэтический образ женщины? Грудь у меня маленькая, ноги волосатые, скучно это всё. Поэтому мастурбировать надо на бога. Такой абстрактный эталон красоты, за которым гонится инстинкт Кузьмы. Каждый Кузьма ни одной женщины не имел, но мечтами о Ней покрывал бы две трети свободного времени. Чтобы было похоже на правду, мы же философы соцарта. Секс волей-неволей мы переносим в область онанизма, а освобождащиеся от ухаживаний время пускаем в творческий потенциал. Общество, состоящее из Кузьм Востриковых, получается более благородным и здоровым. Оно думает о высоких материях и совершенствует философию. Вот Ницше, когда писал свои труды, был совершенно один, а народу вокруг - во. В моём же обществе совершенно всё наоборот, нас много и все мы объединены общей философией, а те кто против нас, кто нас высмеивает и давит на наши несчастия и комплексы - того просто-напросто нет. Оппонентов моему шедевру нет. Я пишу роман "Кузьма Востриков как воля и представление" и приношу его в редакцию. Там сидит главный редактор Кузьма. Немного постарше меня, лет 35, в очках и с потемневшими от жизни волосами и смотрит на меня скособоченным глазом. Вот, говорю, роман Вам принёс. И я молча передаю ему рукопись. Он два дня перезванивает мне, и мы голосуем единогласно - нам нравится труд. Мне глубоко симпатичен образ разборчивого редактора, который понимает нюансы нововведений и открытий моег стиля. когда я иногда встречаю себеподобных в метро или в магазине - это всегда что-то нелепое, с оттенком глубокого комизма и шрама, так, что говорить со встреченным не хочется, контакт полусловесный, мнемонический. Вместе с тем "Я" вне моего тела воспринимается гораздо острее и болезненнее. Трудно поначалу слышать свой голос в записи. Трудно обнаруживать своё Эго вне себя. Но когда вокруг десятки, тысячи, миллионы Востриковых, ты привыкаешь к огромной семье и воспитываешься уже с притуплённым инстинктом самосохранения, потому что конкуренции нет. Эго утрачивает первоначальное значение, потому что личности нет. Личность размывается на миллионы. Ты побрызгал едиными сперматозоидами, а они выросли. Сосновый лес. Мир Состриковых. Планета Кузьма. Общество максимально индивидуализировано и вместе с тем оно - абсолютный изъян эволюции.
Зачем Вострикову Кузьме защищаться от Кузьмы Вострикова? Индивидуальность приобретает вопрос тела, но не метафизики и духа. Дух един. Я еду в Красково в маршрутке домой, а вся маршрутка наполнена такими как я. Разных возрастов. До Красково передайте пожалуйста. Я передаю тоненькой рукой шестнадцать рублей вон тому длинноволосому с нечищенными ботинками и бегающими глазами, я не обращаю внимания, привык. Был вечер и маршрутка ехала сорок километров в час, потому что водитель, Кузьма Востриков, не видит дороги в темноте. А побыстрее нельзя? - только подумает про себя Кузьма, потому что он интеллигент и грубит только женщинам, да и то, только когда они медленно думают. А поскольку женщин нет, грубить некому. Водитель слушает в приёмнике Лед Зепелин, и каждый Кузьма барабанит руками по штанам или вороту пальто в меру своего профессионализма и в такт структурной музыке. В салоне царит атмосфера рок-студии и дуэта (квартета, секстета, октета) барабанов. Барабанят все. Всё общество обожает ударные установки! Магазины музыкальных инструментов продают в основном барабаны. Барабаны расходятся миллионными экземплярами и стоят почти в каждой квартире. И даже после одиннадцати вечера все дома наполнены звуком тарелок, альтов, хай-хетов, ведущих и бочек.
Это продолжается до пяти утра. Многие кузьмы Востриковы работают в ночную смену, а если не работают, то стучат на барабанах. Стоматологических кабинетов нет за ненадобностью. Но мне придётся выстаивать огромную очередь к окулисту и записываться ночью. А МНТК микрохирургии глаза будет занимать половину московской области. Книг будет продаваться мало, я ведь люблю писать. Книжные магазины будут предлагать Шопенгауэра, Энштейна, платонова и Мандельштама. Остальные книги можно купить в специализированных магазинах. Летом на пляжах не встретить нудистов, все в трусах и купаются неохотно. Каждый Кузьма Востриков предпочитает в жизни лежать, и в метро все поголовно спят, даже машинист. И станции будет Кузьма Востриков объявлять, на поезд посадки нет, отойдите от края платформы. Ты приехал в Гости к Николаю Гранику, а там Кузьма Востриков живёт. И все киоски разорятся, а табак просто перестанет расти. К тому же реско понизится преступность, зато увеличится субъективность, "враньё". Наркоманов тоже не будет, и напрочь исчезнет бокс. А кто будет вести программу "Время"? У него такая золотая оправа стиля модерн и зелёный пиджак в клеточку. И пиджаки будет трудно достать, потому что они все будут раскуплены. Экономика достаточно вялая, потому что какой бизнес, если человек интроверт. Утро обычно хмурое, все в полусне спешат на работу, а кто не ходит на неё, тот только что лёг и проснётся самое раннее в четыре дня. Кузьма Востриков будет испытывать определённое недоумение от синхронности мыслей с окружающими. вот он пришёл в Макдональдс, расстегнул ширинку в туалете, смотрит, а в ряд с ним у писсуаров параллельно десять человек писают когерентно с ним, и поток струи уменьшается так же плавно и одновременно. Все жители нашей страны будут выпускники кафедры РЛ1 МГТУ им. Баумана, собственно в институте будет только один факультет. И во всех других институтах будет один факультет. А гуманитарные учебные заведения перепрофилируют. Был филфак, а стал радиофак. Был маркетинг, стало радиоизлучение. И министр будет один - министр радиоэлектронной промышленности. Литературную службу 1977 будет интересней читать, потому что количество материалов Кузьмы вострикова увеличится в четыре раза. Вообще не будет плохой литературы, и журналы перестанут печатать дрянь. Потому что везде будет печататься Кузьма Востирков. Все статьи всех журналов станут статьями Кузьмы Вострикова. А в общественных туалетах станет чище и меньше пахнуть. Да! Совсем исчезнет мусор на улицах! Не нужна будет милиция. Прибавится психушек...Но я в психушку, надеюсь, не попаду, потому что у меня стремление к жизни позитивное, без крайностей, не люблю эти, депрессии, как их там, антигистамины, ну которые против ненормальных личностей. Но, как я уже говорил в своей речи, позитив будет наступать только к вечеру. А до полудня все будут спать. Метро будет работать в шесть чисто символически. Кузьма востриков, наконец, станет чемпионом мира по шахматам! И сыграет на сцене консерватории на барабанах. У всех будут небольшие проблемы со стиркой, потому что не каждый Кузьма разбирается в использовании стиральной машины. Позорная нередкость обнаружить под ботинком иного старичка или юноши дырявые носки, тем более при отсутствии женщин и и диктатуре вегетативного размножения. Хорошо, что не будет Тампаксов по телевизору и Ирины Салтыковой. Кстати, будет продаваться отличная водка Vostrikoff, но покупать её все равно никто не будет, потому что ни один Кузьма не пьёт водку. Жизнь будет отличаться удивительным многообразием блондинов и людей с утончённой пластикой. Каждое экзистенциальное движение наполнится неподражаемым ощущением неповторимости мгновений и налёта тоски, которая приводит к умиротворению в размышлениях и исчезновению суетливости в образе жизни Кузьм Востриковых.
Не нужно будет более достигать целей, зарабатывать деньги, продавать недвижимость, строить линии электропередач и расшифровывать геном человека. Потому что вон тот восьмидесятилетний Кузьма Востриков уже сделал это.
Кузьма Востриков,
27-28 декабря 2002 года,
Красково, 23:30 - 2:23.
|
ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА © 2002 | |
|
|
|