12 июня 2002 года

Самое страшное в отношениях, когда человек обесценивается в твоих глазах, когда ты не можешь доверить ему то, что раньше расказал бы без малейшего сомнения, когда осознание ваших отношений делает его в десять раз меньше, такой ракурс открывается взгляда на него, что вернуть былые масштабы назад уже невозможно - сквозь них всегда проступит иной контур, неприятный, нивелирующий, и ты резко меняешь стиль отношений с ним на более поверхностный, отдаляетесь друг от друга, переходите в разряд "знакомых" и любое расстояние до будущей встречи ничего не меняет в тебе - нет ожидания, заботы и волнений за него, и в эти редкие встречи вы ведёте себя как ни в чём не бывало, как только вчера расстались, и такое отношение к друг другу было бы невозможно без знания, что на завтра вы разбежитесь на очередную вечность и не возьмёте из этой встречи ничего с собой, оставив всё как есть, как дань только прошлому, но не возможным переменам будущего. С другой стороны - почему я ставлю себя на решающее место и не может ли быть такого отношения ко мне с чьей-либо стороны? Конечно, может! И я крайне опасаюсь каждого такого случая, пытаюсь не допускать его. И такие соревновательные отношения отнюдь не делают жизнь прекраснее. Обстоятельства. Происходит переход Ксюши в такую роль - давней знакомой. Как она будет в ней, кто знает? что будет говорить, делать, будет ли у нас общее? Я хочу, чтобы она изменилась, чтобы поступала с расстояния хотя бы нескольких дней. Ей нужно подчинение, приручение мужчины, быть главной в отношениях. Даже после развода она подавляет, хочет быть желанной и в то же время строить меня. Мой выход - в таком поведении, которое я мыслю теоретически, то есть ориентация и претворение в жизнь абсолютного критерия. Нельзя культивировать в человеке отрицательные стороны, те, которые ты мыслишь таковыми при условии небезразличия тебе человека. В женщине воспитывается чувство к мужчине, полное равноправие чувств, противоположное ксюхиной установке. И для этого надо стать соответствующим мужчиной, как паззл. Я понял это теоретически, произнёс себе внутри, и сразу стал действовать по иному, эффективно для мира, и говорил с ней по телефону в подчёркнуто спокойном весёлом тоне, без сантиментов, то есть кто другой просто рад бы был такое услышать, а она сказала, что её задело! То есть задело, что нет прежних отношений, нет подавления когда захочет. Если она хочет оценить человека по заслугам - оценить чувство, интеллект, талант, хрен знает что там есть ещё - то должна измениться, оценить жертву ей, ведь есть за что бороться! Она сегодня говорит: разочаровалась, а я полгода разочаровывался, когда она тратила себя в разные стороны, на разные компании и увлечения, которые, как сейчас видно, удаляли нас друг от друга. Поздно, конечно, но лучше сейчас прекратить такое дело, на будущую пользу, есть стимул к росту. Когда я говорю - подавление - то как бы она в такие моменты поступала таким образом, но всем было понятно, что к чему, я попускал такое поведение как положение вещей, как ветерок подувший, который скоро исчезнет, и не придавал первостепенного значения, скоро всё сменялось нежностью и доверием, которого было намного больше, конечно, просто сейчас удельный вес приобретают негативные стороны отношений, явившиеся причиной расставания. Главное: не нужно самолюбия! Откуда вообще у девчонки самолюбие? Соревноваться нет пространства, а оно (вот в чём причина!) на мужской территории! Если так воспринимать отношения, то она выйдет замуж за тихоню, но в том то и дело, что повергать хочется достойного соперника, а это недолговечно. В общем, трагедия ещё впереди, если мы не решим её сами и сейчас. А если не решим разумом, то решит опыт, а сколько его будет - богу известно.

День независимости. Московский дом фотографии. остоженка, 18.
На 3-м этаже - (не)совершенный человек. Как у Шнитке - (не) сон в летнюю ночь. Упор социальный - не уродства или трагедии, а нормальная жизнь в современном обществе. Обыкновенный обман. Неполноценные люди живут среди остальных и умалчивают иллюзию равноправия. Они танцуют, позируют, путешествуют и другое. Есть фабрично изготовленные приспособления для их жизни - для людей - у нас, наверное, гнут ложки. Вот и разница - германия это была. Серия "Ван Гог. Мечта о Солнце"
На 2-м этаже - Карл Де Кейзер. объездил лагеря красноярского края с камерой фото. Смотрел не на трагедию личности, не на условия содержания, а на архитектуру, форму и цвет. Я словно оказался в армии, ничего не изменилось. Зона в цвете переворачивает представление о себе - это как в водопровод в пустыне, не ожидаешь его увидеть, не думаешь прожить ещё день, а тебе дают условия и ты адаптируешься к ним. Они лепят ледяные скульптуры - они будут стоять меньше года, ужасный вид творчества, преходящий, сохранение опосредованное фотографией; столовые разукрашены куликовской битвой, и выражения лиц - как в электричках, то есть терпимые, окно раздачи закрыто, но дежурные стоят наготове. Стены и решётки синего цвета, много белого и металлического. Мужчина в лазарете отошёл к окну, он заложил очками книжку и смотрит во двор. Пижама на нём того же колора и разметки, что и покрывала заправленных кроватей - оранжевая фантазия. На табличке цеха - "изготовление тротуарной плитки". Фото показывает жизнь там, где её не должно по теории быть, люди моют пол и молятся в тупике коридора, топят печь и сидят на крыше крыльца с победоносным старческим видом.
На 2-м и 1-м этажах - причина посещения выставки, за месяц на которую сходили все знакомые и остальные, а мы вот с Надей припозднились. Нобуёси Араки. Русский перефраз угадывает тематику графий. Три темы есть: город Токио, цветы и секс, натура, порнография. Город есть во всех ракурсах, положениях, Араки не важно качество - он берёт количеством, он нашёл себе нишу и завоевал известность. Он смотрит фотографией, у него один глаз - чёрнобел. Теоретическое знание о фотографии воплотил в жизнь и довёл до потока, как человек не прекращает дышать. Город площадей, перекрёстков, грязный современный токио, город москва одиноких людей, мегаполис ньюйорк больших вверх зданий, сохранивший особенности истории париж, развалившийся питер - всё это Токио Араки. Зима, котейко спрыгнул с балкона в сугроб, кадр покосился, в углу торчат цифры электронной мыльницы, но мы такое видели в фотоальбомах знакомых нашей семьи. Мы восхищаемся человеком, его способности, которая не в фото, которые суть гиперссылки на него. И мы ходим и нажимаем, кликаем друг друга "посмотри сюда". Ему 62 года. А вот большие цветы в красках, и мы знаем про третью подборку художника и возбуждаемся от пестиков и увлажнённых тычинок. Цветы - эротический символ подземных переходов, мы дарим связку сперматозоидов нашим женщинам, они увядают через три дня, но он успел снять их "в форме". Стена уставлена изображениями. Кумулятивный эффект, ценности складываются без потерь для Нобуёси. Наконец, тело. Женское в основном, японское до тошноты, не возбуждающее лучше интернациональных цветов, раздетое, одетое и снова сдёрнутое, мыльное, расфокусированное, фригидное, поставленное на поток сексуальной индустрией японии. Как я и думал, патриархальность вытеснила из секса интимность, превратив его в функцию тела, автономную от партнёра, которой товарищески делятся. Это ощутилось по фотографиям, в которых нет страсти как таковой, грязи нет, извращения, даже порнографии как таковой нет - как в склизкой полости рта языком поковыряться, есть договорённость и предсказуемость - акты похожи на семечки - маленькие и одинаковые. Стена усеяна изображениями сверху вниз - как иероглифы читают - в логической последовательности. Комикс или рассказ в картинках. Город. Цветы. Опять японки, старые вислогрудые, молодые чашечки, подвешенные за ноги, разложившиеся в ширь, словно он снимал вслепую то, что было, а они не стеснялись при нём, как при невидимке. Самый лучший зал - п арные фото городского пейзажа и натуры. Когда приглядываешься в костяшку домино, видишь, что это дубль. Что не может быть сходства у перспективы города и голого тела, но видишь его снова. Вот пустая площадь-перекрёсток, разлинованая белым, - рядом брошенная женщина, с широкой грудью. Вот стена гостиницы, 20 этажей и всё балконы, а рядом - молодушка по пояс, по которой хочется взбираться по пожарным лестницам, шаг за шагом, и жить на каждом позвонке, если позволит. Вот пустырь за домом, грязь и прутья заборы, а рядом - пустая без чувств женщина. Улица уходит вниз и теряется в середине кадра подобно подмышке женщины, пахнущей и складчатой. Улица наклонена и так же женщина повернулась лицом. Крупный зад как опрокинутый чан на крыше дома. Иногда, самое лучшее, чувство сходства возникает не по форме, не по геометрии, а по ощущению от этой женщины, если бы ты с ней вырастил троих детей, и от уголка города, в котором ты их вырастил. То есть слишком далёкая связь ощущается как самая прекрасная, сложно добытая, очищенная от грязи глубины заточения, самый лучший зал.

Был сон в ноябре семь месяцев тому ровно: в космосе летит планета в форме куба, вся огнями переливается и металлом блещет. Подлетает к пустынной планете, к пыльной сухой поверхности, из которой торчит голова мужчины. Куб начинает варварски изучать голову щупальцами-манипуляторами, управляемыми с пульта внутри куба. На помощь мужчине спешит женщина, она сбивает щупы и откапывает мужчину. Куб улетает. Они нагие вдвоём на пустой поверхности планеты, в открытом для всех сторон космосе. Она спрашивает: "где у тебя?" "Вот!" - отвечает он, доставая блестящий маленький прямоугольник, и прикрепляет его к своей шее. Она поворачивается - у неё уже есть такой. Теперь они совершенны в своём счастье.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002