26 июня 2002 года

Расемон куросава поставил по рассказам акутагавы рюноскэ - японский новеллист первой половины века - у него читается "Расёмон", ударение сползло вперёд, я просмотрел чтение - мне понравилось. оказывается, как ребёнок собирает мозаику с разных мест, точнее укрупняет удачные кусочки и вертит их в штепсельной невесомости, так и наивный я, держащий в правой руке домен прозы, а в левой - кинематографа, начинаю понимать, что они должны соединиться. Так, микеланджело антониони снял "blow-up" по кортасару, "слюни дьявола". Не читал - смотрел ночью. Не купил книгу - магазин на повороте с никольской закрыт уже с мая. Не особо раздражает вторичность фильма, ведь она авторична: режиссёр по приложению рычага к кинопроектору важнее сценариста, тем более когда снимает "по мотивам". Дело в стилевых свойствах антониони, в его CSS. Фильм снят в 66-м году, в преддверии лета любви, причём место действия - лондон, через три года ему предстоят "забриски пойнт", где чувство времени уже приобрело социальные американские черты, которое здесь лишь ощупывается, исследуется фокусным расстоянием.
Что отличает хорошего режиссёра от криминального? - эффективная полоса частот, интервал корреляции его картины, в общем случае - их произведение: спектр мира помноженный на время, с которого фильм не теряет актуальности, теряет время. Т = Сп*Кор. Что хиппи? разодетые демонстрации, обкурившаяся богема? всего лишь фон, материя, но не дух для антониони, он скидывает под колёса случайного автомобиля тщательный плакат, он насилует молодёжную неосознаность момента, он лишает их действия. Но всё же делает ей самую минимальную диафрагму объектива при съёмке - максимальная чувствительность света.
Канва: богемный художник живёт размашисто, доставляет радость людям, кроя их - материал - для съёмок, он молод и самонадеян, он успешен в меру, но жаждет большего. Случайно попав в парк он случайно делает фоторепортаж: парочка прогуливается по полянам. Она (ванесса редгрейв) настигает его, просит отдать плёнку, выслеживает и приходит к нему домой. Он обманывает её. На неотданной плёнке он, увеличивая разные фрагменты фотографий, замечает убийство: стрелявшего человека и труп в кустах. Он идёт туда ночью и видит убитого мужчину - её спутника. Дома у него выкрадывают все снимки. Он советуется с другом-наставником, тот советует забыть увиденное. Утром трупа в кустах нет. Фильм заканчивается встречей с толпой молодёжи. Всё.
Теперь главное: когда кинопроектор прокручивает 24 кадра в секунду, фильмовой канал 24 раза закрывается лопастью, чтобы наш глаз выхватывал только цельные кадры. Свет попадает на экран импульсами со скважностью больше единицы - остальное время мы видим пустоту, заполненую инерцией раздражения палочек посередине колбочек глаза - светового детектора. Любая ПЗС-матрица обладает инерционностью, как глаз человека. Я расскажу, что увидел между этими импульсами: когда фотограф не понимает, что он снял, и ползает по плоскости с лупой - он похож на своего друга, который в начале фильма рассказывает ему, что не понимает замысла своих картин, который приходит позже, проявляется неожиданно. И герой просит друга продать ему неоконченную картину - потом подарить, но друг твёрд. Тогда судьба подбрасывает ему картину в парке, поднимая реальность до уровня творения художника. ЭТО ПЕРВЫЙ ПЕРЕХОД. Он не знает, что снял, и замысел фотографии проявляется медленно и намного позже якобы реальных событий, которые утратили свою плоть и менее достоверны, чем фотография, полностью реальная. Он замечает человека с пистолетом и потом - труп. Он понимает, что женщина знала об убийстве, была приманкой. Она впечатлила его, но он всё же не отдал ей негатив. Он ориентируется по фотографии и находит ей подтверждение - физический труп в парке. И вот когда он захотел проверить правдивость фотографии - она исчезает. Скорее всего, в краже снова повинна женщина. Вслед за фотографией исчезает реальность - трупа в парке нет: ЭТО ВТОРОЙ ПЕРЕХОД. Туда и обратно. Третий закон Ньютона: силы взаимодействия равны по модулю и противоположны по направлению. Насколько реальность определяет вторичную, настолько и наоборот. Вначале он борется за фотографии, - затем за реальность, но он упустил и то, и другое. Чувствуя красоту кожей, он не может отрешиться от внешнего мира - ночуя в ночлежке он хочет вынести оттуда несколько бесценных плёнок. Он ни одного не поймал из зайцев. Герой растерян. Он потерял свою РЕАЛЬНОСТЬ, он бродит в поисках чужих.
Поиски: его поражает фотоуниверсальность незнакомки, она парирует все его выпады и в конце концов побеждает. он замкнут в своём профессионализме, он раздражён тем, что другие не понимают очевидного для него. он смеясь играючи справляется с двумя дурочками, срывая с них, как с открывающегося памятника, все простыни социума. в поисках женщины он попадает на концерт рок-группы (ох, молодой гитарист - джимми пейдж!), выносит гриф сломанной гитары. он накуривается в бессмысленной компании - тусовке, где пытается забыть о фотографии.
Веря, что запечатлел шедевральный пейзаж, он наполняет его волшебством и событиями. Кто знает, может быть убийства без него не состоялось бы. Надежды оправдываются. Наоборот, теряя фотографии, он теряет и остальное. Главная составляющая антониони, которая, как винчестер на 60 Гб, и позволяет вместить нутро фильма, - умение создать атмосферу, автономное пространство, лишь изредка связанное с нашим миром. Сюжет сознательно не уходит в плоть суши глубже одного метра. Все связи причинности рвутся, но не делают сценарий абсурдным, они в фильме антониони ЛОГИЧНЫ. (Этого никогда не мог и не сможет добиться какой-нибудь соловьёв со своими розами). Умение воплотить мягкое, почти прозрачное пространство, в котором даже герои будут слишком грубы, - гений микеланджело. Составляющая этого - город, пустой и вымерший, любой, режиссёр знает, где поставить штатив, протяжённость континуумма - поляна, стена, облако - сквозной проход камеры. Девушка продаёт антикварную лавку:
- куда вы собираетесь ехать?
- в непал...
- да, но там такого добра навалом!
- тогда в Марокко...
Он покупает пропеллер от большого самолёта и кладёт его на пол мастерской.
Он бросает гриф гитары, некий парень поспешно подбирает его и бросает снова.
Он говорит о жене, которой нет, и о детях, которых тоже.
Плотные законы не успевают сгуститься - режиссёр тут же размешивает их, если собрались больше трёх, и это не он так воспринимает мир - это мир так заставляет воспринимать себя. Антониони поймал время конца шестидесятых - фильм скажет о нём больше записи вудстока. ЕЩЁ больше. Финал картины - герой присоединяется к группе молодёжи, стоящей вокруг сеточной коробки для большого тенниса. Двое в ней играют без ракеток и мяча. Когда мяч вылетает за пределы рабицы, девушка просит героя подать ей мяч. Он сомневается - потом подаёт. Герой страдает от неумения вытеснять картины мира - ему показывают, как это надо делать, - верить в то, что мяч, которого НЕТ, СУЩЕСТВУЕТ. ТОЛЬКО ТАК! Антониони приблизился в конце фильма к разгадке трагедии того времени, которую, уже постфактум, отобразил в "забрисках пойнт", - что стерильные существа без иммунитета вымирают в инфекционном мире. В "фотоувеличении" нет трагедии - она есть в "забрисках"! Там, где для героя открывается вход, - оттуда выходит через три года Марк, вылетает на самолёте, когда не умирает, но возносится...

Когда мне было три месяца, наша семья переехала в новую квартиру, где сейчас стоит компьютер. Первая находилась на 13-й парковой улице, дом 30. Естественно я ничего не помню, даже того, что на праздник 7 ноября - революции - мы сидели без света, обрезанного ножницами под корень люстры. Вчера был выпускной бал у молодёжи, которая через 20 лет не сделает карьеру, и вокруг школ, порезанные как сыр в супермаркетах за белыми реб ри стыми заборами ходили пацаны в нелепых костюмах непапиного размера. Пили водку, дрались, целовали выпускниц, фотографировались на память плёнки. Путин успел в трёх местах одновременно, как популярный гришковец, и общался с молодёжью на воробьёвых ленинских горах. К путину пускали только тех, кто ниже ростом - выше должна быть только охрана. Девушка в платье из распущенного корсета привлекла к себе камеры и рассказывала, что для батюшки царя родила б богатыря. Также вчера был месяц нашему расставанию с Ксюшей, в честь чего мы немножко выпили и родили идею прогулки. Оказалось, что до моего первого дома до ксюши десять минут хода, как в газете от метро. Я случайно обнаружил это и позвонил маме, чтобы уточнить адрес. Мама была очень тронута и, несмотря на волнение, конечно сказала адрес, ведь мама мастер по запоминанию чисел с плавающей запятой повышенной точности. Дом стоял обманутого цвета - вместо обещанного красного выцвел в жёлтый, был без балконов и выложен из плитки - маленькая усыпала большую. Грязный двор, в котором идут раскопки потерянного колечка новой русской, для чего пришлось сломать красную же песочницу и красные в краске качели, рядом с которыми я сладко спал в коляске красного цвета, был гнил. Мне рассказывала о прошлом мама, которая, как я теперь понимаю, слишком много прожила в подобном доме барачного типа, неинтеллигентном, при постоянном её запросе на это звание. Конфликт вытесняется маниакальным стремлением к чистоте, заодно к грязи, как противоположности тезиса, без которой чистота не мыслится, и, наконец, к синтезу чувства несогласия с такой философией жизни. Мы прошли вдоль подъездов освещённых темнотой летнего вечера, заглянули в дверь крайнего - страшно! От хрущобы этот дом отличает три квартиры на площадке вместо уплотнённых четырёх, что делает людей свободными. Я не хотел смотреть на дверь своей квартиры, в которой только писал да какал, не хотел из-за напрашивающейся связи с нынешним состоянием дома, делающим меня виноватым в его нечистоте, и оттого, что верил, что оставил в этой несчастливой квартире частичку трагедии своего рождения, и которая, подобно меньшему магнитику на столе, может притянуться и остаться с поднесённым большим. Мы обошли дом навылет и пошли назад. Я ничуть не жалею, а, наоборот, считаю переезд крайне полезным для себя, иначе бы ксюша жила сегодня в новогиреево и я никогда не попробовал бы капусту брокколи, запеченую в яйце с сыром и зеленью.

Вот что услышал: в репортаже с таможенной зоны аэропорта: в связи с перекрытием каналов доступа наркотиков: однажды (как в сказке!) 11-летний таджикский мальчик провозил в желудке 20 пакетиков героина. сколько-то там грамм, сказали атомные, как чернобыль, весы. Была шумиха и на тв, и на радио, и в других СМАх, о вреде наркотиков. Я думаю надо было показать этого мальчика, минут десять, как он играет бедными игрушками в комнате милиции, без склеек, без слов, без "экспертов", блять, с их 3-хмиллиметровой фанерной песенкой в конце передачи. ТОЛЬКО 10 МИНУТ! И никто из смотрящих больше не дотронется до гадости. По крайней мере шок будет приличным. отчего: в 11 лет очень трудно соврать образом. в 22 легко - пришёл и соврал, и не от злого умысла, просто психо твоё расщепляется, как многозадачный виндоуз, и не может уже интегрироваться в проявлении, и всем это видно. культура така. это не помогает распространению наркотиков - но и не мешает ему. речь 22-летнего просто проходит мимо, а образ 11-летнего застрянет. Просто я начинаю достраивать реальность: вот он растёт в неблагополучной семье, в глаза не видел калькулятора, не развит никак, кроме печени, вот приходит дядя, платит родителям, чтобы мальчик "прокатался" на неделю, а, может, и на совсем - просто бросит в москве. есть ещё вероятность разгерметизации капсул - мгновенная смерть. вот он приводит мальчика в сортир в кафе около таджикского аэропорта, а мальчику всё внове - но он вынужден глотать шарики или презервативы (девственный мальчик!), которых не видел, с порошком внутри. Я например до сих пор не могу проглотить даже ревит - размельчаю. Вот дядя говорит: "глотай, но не обосрись! А то!" И мальчик летит впервые в москву. он испуган, но ему нельзя. он боится высоты и темноты. и дядю боится. потом, если всё хорошо, дядя копается в его кале, да что там - заставляет мальчика самого. и отпускает его. и летит за следующим. мальчик продан. Сколько стоит такая партия наркоты? не знаю, не запомнил. вот ровно столько стоит таджикский мальчик. интересно, органы дороже?
Пустить фильм на 10 минут и почитать за кадром хотя бы этот текст - наркоманов стало бы меньше. Показывать только наркоманам, не нужно здоровым, у которых уже есть силы. Просто мальчик сидит на обшарпанной лавке, озирается, вот стал никому не нужен, вот стал ковырять краску, которая уже покрашена по облупленному, - а героин В НЁМ! - сидит и ковыряется в носу, теребит свой дешёвый подол, смотрит на своё монгольское отражение в стеклянной ударопрочной двери отделения, - а стенки шариков РАЗЪЕДАЕТ желудочный сок! - и начинает двигать головой в параллельной двери плоскости, так он наблюдает за неровностями стекла, в которых он видит то увеличенный лоб, то размытую щёку, - так бы его ЛОМАЛО, если хотя бы один шарик лопнул, - но мальчику, смотрящему на себя и никогда не бывавшему в "комнатах смеха" вдруг становится смешно, не громко, а тихо и приятно, он изучает многомерность своего лица и за этим событием жизни его застаёт женщина с горшком в одной руке и слабительным в оставшейся...

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002