1 июля 2002 года

посмотрел старую запись от 6 июня - и стыдно стало. Насчёт ерофеева: неправду написал, не то, что думал. николай сказал: говно, и я по-ученически согласился. теперь снова почитал "бога Х" и подкорректирую, хотя высказывание о прозе оставлю.
Написал "не от бога у него талантик", с ума сойти, сколько во мне самоуверенности было, словно с собой сравнивал, или ещё лучше, от себя. такая мелкая попытка сравнить тиражи наших книг с перевёрнутой восьмёркой бесконечности. на самом деле мне слишком понятны его эссе, позиционируют его рядышком, что ни в коем случае не должно выражаться в "незамечании" его творчества. Да, его заметки поразительно схожи, и скорее всего как литературный феномен определили вот эти вот записи. мы пользуемся его достижением - сплавом внутреннего взгляда с внешним, балансированием между социальным и метафизическим, почти не личным, - и должны быть благодарны повырванной в крапивных зарослях тропинкой. я понимаю, что глупо относиться к нему как к сопернику, - он же нас породил. крайне наивна старая запись, ведь я его УВАЖАЮ, и то, что он делает, мы пронесём из пятого вагона в шестой, может, и прихлопнув дверцей. Совсем не важно, что он обозрим в творчестве, - он достиг тиража 10000, установил планку своей необходимости людям. и это совсем не плохо.

Я стоял в метро с открытой книгой и пацан какой-то вместе с майкой подбежал и поджёг краешек страницы зажигалкой. я быстро потушил углеводную кайму и ещё успел скинуть его на приближающиеся рельсы. А на той странице ерофеев описывал владимирский централ - экскурсию по тюрьме с богатой историей. всё очень точно, фотографии репортёра, и самый неожиданный момент, когда его выводят в зал с тремястами заключёнными. он должен выступить перед ними, хотя не подозревал об этом пункте, а для администрации это - правило, идущее от трибунных времён. Выступить должен каждый, кто хоть чуточку отличен. А тут писатель! "расскажите им о надежде?" - попросила администрация. Какая чудовищная неловкость - говорить о чём-либо людям, что не увидят свободы в среднем ещё 10 лет. что им можно сказать? и вроде не обязаловка, они внимательны - для них это тоже не каждый день, напряжены, но писатель (сапожник, стюаржесса) пришёл из иного мира и они не смогут законнектиться друг с другом. принципиально. и отказаться не можешь, потому что чувствуешь себя обязанным им до степени бессонницы. не каждому конкретно, от которого смог бы быстро отказаться при первой встрече, увидев причину его страданий в нём самом, а всем обязанным сразу, ведь сила общества растёт по экспоненте от количества человек, всей системе, которая рядом, но пощадила тебя. Дело в том, что существование такой формы насилия мыслится, существует в генах неуничтожимой и словно оправданной мерой бытия страны. Это именно от страны идёт, это социальное чувство - и в этом стал похож ерофеев.

Пришёл домой - и связанная с владимирским централом новость: убит михаил круг. этот его хит, чтобы ассимилировать его экспансию в уши года два назад, я пел на гитаре очень проникновенно. конечно, издеваясь, и именно в дружном протесте слушающих рождалось лекарство от шансона. а теперь он убит. как человека его жалко. показали дом, соседей. тот из них, кто подвозил раненого круга до больницы, просто скупо плакал перед камерой: "такой человек был!" и нет причин не верить ему. Это человеческое горе, но попало оно на экраны по другой причине - популярности шансона. Это не относится к личности убитого - не он же один пел блатняк. Встал другой вопрос - почему этот песенный жанр так популярен в россии? почему вышел из подворотен и камер и впал в милость повсеместно? Тот же ерофеев даёт ответ: "Блатные песни - знак парадоксальных ценностей, присущих русскому обывателю: страшась реальных воров..., он философски близок их мифологическим двойникам. Вор... - не преступник, а диссидент, идущий против законов власти, которая тоже грабит." То есть знак русской "бесшабашной вольницы", которая останется близка. И с развитием песенной индустрии "блатняк" с неизбежностью вылез наружу. Началось это давно - с есенина (ерофеев), и продолжилось в середине века на волне растущего объёма лагерей. Всё началось 50 лет назад, слишком большой инкубационный период феномена, чтобы так просто сойти на "нет". Скажу, что я просто ненавижу эту субкультуру. Без эстетических оценок, если они вообще применимы, а цельным отвращением души. На любом уровне - будь то ресторан "прага", хотя я туда никогда не попаду, разве что за эту заметку, и до самой гнилой подворотни с запахом мочевины. Общая интуиция указывает начало паразитического роста блатняка - 30-е годы. Действительно, усиление криминального налёта просто с необходимостью отражает усиление системы. Раньше, до наказания, и кража была не кража, а искусство, и мотивы иные (раскольников), и машина, хоть и глупая, но слабовата. интуитивно говорю, поскольку любой историк мне сделает больно, нет фактов причин - есть беды следствия. примечателен факт выхода на поверхность зека - с проблемами адаптации, несправедливости, и как следствие, с песнями, жаргоном и мировоззрением. Это произошло в 60-е годы в кинематографе, "дело румянцева" (57г.), а между появлением и легализацией должно пройти не меньше 20-30 лет. И тогда же, ещё раньше слабого противовеса шестидесятых, полились песни, расслаивались по социуму, пионеры писали тетрадки про то, как пацан со двора втюрился в шалаву и покоцал её, мальки цыкали через специально выбитый зуб, стриглись без выбора, старшие воспитывали ненависть к ментам и классовую ненависть, сидели-возвращались, "прощали шпане замоскворецкой". Всё было уже тогда, и слишком временным и до смешного слабым был противовес советского реализма. и действительно чуть ли не главную роль в этом сыграл высоцкий, расслоивший творчество на философию, шутку над совком и блатняк. каждое до сих пор воздействует отдельно. и уже в 90-е годы совсем без прикрытия, когда русская культура чуть не издохла насовсем, из динамиков полились безвкусные, конвейерные, ресторанные, пошлейшие колебания. куча фильмов, словари тюремного жаргона, репортажи, рассказы, всё стало массовым.

Не могла целая общность лишённых свободы людей создать ничего другого. И если отдельные личности поднимались на этом материале к вершинам таланта - они бросали эту форму как слабую и ненужную, говорили о другом, но оставались в памяти "своими" и не могли поменять прошлое. Если к этим людям отнеслись (мир отнёсся) ТАК ПЛОХО, то их способность творить может вызвать уважение. И все символы и сюжетные ходы, мифы о свободе и любви, в ужасно трансформированной форме творились в камерах, передавались, хранились, лелеялись - и не могли не выйти наружу, отвоевать себе кусок массового искусства. Теперь, как больного ребёнка, их нужно выходить, ассимилировать целым, воспитать. Но нашей стране это точно не под силу - 70% не могут продавиться под 30%! И потом - скорее произойдёт, и происходит, обратное. Плачевное состояние системы осуждения и наказаний, культурных учреждений, всеобщей нищеты и расслоения общества должно привести к катастрофе, подобной погрому на манежной площади. Остаётся вопрос: почему эта субкультура должна меняться? ведь миллионы с этим не согласятся? Я могу ничего не доказывать себе, но хочется объективности: субкультура шансона, лагерная, блатная - ограничена в своём мифе, слишком темна, чтобы вместить в себя истину, произошла "от противного", как укор богу. Она не создала ни одного своего "святого" - только авторитеты, земные люди. Ценности её всё-таки покоятся на земле: свобода, материальное богатство, семья (мать, ленка, братан). В её основе с необходимостью присутствует нарушаемый запрет (от противного путь) - кража, убийство, в общем преступление. Но поступок не считается таковым, поскольку полностью оправдан субкультурой. Образ райской жизни - это кратковременное , принципиально ОГРАНИЧЕННОЕ ВО ВРЕМЕНИ веселье на нажитое на свободе добро, приобрело конкретные формы ресторана с песней, брутальных лядских утех, вязки с милицией. Ставь по новой. И как человек с вытесненной тоской по всеединству, я не могу не замечать, оставаться безразличным к жаргонным словечкам, к просьбам сыграть "чтобы душа свернулась, а потом обратно развернулась". На одну такую просьбу, высказанную в дачном посёлке около "шараповой охоты" году в 96-м, я с чистой совестью затянул "бурлака" БГ, за что был сунут в игнор - они просто ушли, как будто я растворился вместе с гитарой в воздухе. без ненависти, без смешков, ВООБЩЕ реакции не было, как аудиокассета играет только одну сторону, а вторая тихо проматывается задом наперёд. ещё в институте слава, с которым мы ездили в Дивеево, умный парень - красный диплом, всегда, и так неразговорчивый, смолкал при звуках подобных песен, и я наблюдал, как он устремляет вдаль свой взгляд, тоскуя по свободе, которая мыслилась им как крик "ёбаныврот!" и сломанные о стенку пансионатского домика стул и набор общепитовской посуды. А после, как объяснения, он читал мне, да-да!, есенина, про то, как он, такой грешник, иногда приходит в церковь и плачет от осознания греха. и я не понимал, так чего бы не грешить?! на что он, в свою очередь, не понимал меня. я дал ему тогда послушать "ванюшу" Башлачёва, и он, устав за ночь, заснул в наушниках. Именно поэтому я ужаснусь трагедии в твери, буду сочувствовать семье и знакомым михаила круга, но никогда не стану слушать его песен.

Через месяц мы с пашей должны быть в Джанхоте под новороссийском. но оттуда приходят страшные извстия: ландшафт изменился даже на море, град с ливнями размыли берег и эдуард, спасая вещи и раненого человека, распорол руку. Наводнение не спадает по ставрополью и краснодарью, кубань спала только на 4 см, всё лето ставится под угрозу, и палатки, и байдарки. и как всегда виновата не природа, а путин. он проводит брифинги и совещания по поводу "ситуации на юге россии". Происходит это так: он собирает дядек, всех старше его самого, и осторожно говорит резкие фразы. "к сожалению, наши усилия ничтожны", "я ничего хорошего не видел". иногда выезжает на место трагедии и плавает в украинском акценте аборигенок. всё это смешно вот почему: политика "признания" была вновинку российскому жителю, избалованному молчанием ельцина, и когда сегодня президент страны произносит верные вещи, которые мы сами себе говорим, только без мата, или ругает подчинённых - россиянина "отпускает", то есть запал несчастья проходит и мы чувствуем, что путин с нами. и что дальше - нам уже не важно знать, потому как беды никогда не были связан напрямую с властью, они от природы и от соседа, а апелляция к "царьку" носит молитвенный характер, поэтому когда путин говорит "я с вами", народу становится легче копаться в своих бедах. "Он правильно говорит!" Для нас это уже высшее достижение руководителя. мы сами не кладём на него ответственности, и он понимает это. все понимают. с другой стороны: чиновники уже освоились с таким поведением президента и поступают как котейко, в 10-й раз тянущийся за сметаной - первые пять он убегал от окрика, а на 10-й только жмурится от замаха и подползает к крынке. Они сидят, как на выпускном сочинении, когда русичка пугает тех, кто будет списывать, тем, что не даст аттестат, а выпускники тихонько шуршат шпаргалками в лифчиках. Все соблюдают субординацию - никто не будет кричать, что король голый, ведь он всё-таки король. В итоге все получают четвёрки, а классики тихо (с)тонут в водовороте сочинений про них. комична ситуация, когда беда держится так долго и обнажает номинальность политики. но люди не видят этого - и вот здесь настоящая трагедия - в неизбежном повторе неосмысленных трагедий.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002