мальчик шёл по тротуару, а потом его не стало

8сентября2002. РАЗЛАГАЮЩЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ СТУЛЬЕВ

Я живу и сижу в скоплении чужих идей, проявлений. Простецкая вешалка: изогнута по лекалу одного (что ему именно так взбрело согнуть: учебник по дизайну? спешка? соразмерность? компактность?), другой - подбирал из известных металлов - наиболее дешёвый, но и прочный (а кто эти цепочки слепых, одних за одним поколений, дошедших именно до такого сплава от губчатого сгустка железной ржи?)). Кресла, телевизор, кошка (привычка столетий улеглась будто бы независимым живым полумесяцем) - в каждой поступи и детали уже заключены все предыстории. Возможен и обычен обрыв восприятия: вещь считают появившейся лишь с момента появления, но годы и странствия идей облегающе как кожица тоже выходят на просвет, когда, кажется, рождается лишь данная конкретная вещь.
Сегодняшний младенец связан с Македонским жидчайшим раствором генов. И ещё: в его сегодняшнем дне вся сторонняя воля беспрекословно влияет на его взрослый быт, карьеру. Здесь человек подобен вещи: флакону духов, где в банальном и утолщённом изгибе заключено всё стеклодувство всех незапамятных времён. Но пузырёк появился уже законченным и уже с последующей судьбой. Человек же набирает, обрастает подробностями по ходу. И в этом - его несвобода. Он находится на содержании у заведомого. Но содержание внутри кожи (которая - как бы граница недозволенного проникновения в святое нутро) тоже пропитывается всеми правдами и неправдами нажитых чужими знаний. Но здесь же есть и возможен семафор, удерживающий от полного повиновения. Здесь человек проявляет свою волю, которая в своей архаической заскорузлости даётся как единственный маленький обрывочек давней-давней свободы, когда бессловесные люди не были ничьим продолжением, а жили без абсолютно любых данностей и установок. Своеволие - единственное, что уцелело во мне после ядерной войны, случившейся и не прекращающейся.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002