мальчик шёл по тротуару, а потом его не стало

Собака - грустное отродье, а семенит упрямо мимо,
как будто это ей обратно моё присутствие не видно.
А свет, - оказывается, - общий, а не отобранный и жадный:
идёт трамвай с гримасой страшной и прозвонит и проклокочет.
У нас забытых лет на семьдесят, а после - сразу необходимых,
все вещи стоят рубль двадцать, пока не выберешь любимых,
пока не сделал предложенье из слов, отодранных от сердца,
никто не ткнёт тампоном в рану и не подёргается в дверцу.
За ней - сыпучий виноградник, оса - с кулак, собака - с ноготь -
перебегут в горах дорогу и прикоснутся и не тронут.
Мои лесные дьяволята душистой грустной красоты!
Старик в кустах сидит с табличкой и погружает вас в миры:
опять собака, но - крупнее, опять трамвай, но - голубой,
опять опята на трухляшке, и всё любимое с тобой.
Запомнив жадные мгновенья, идёшь и душишься, старик,
уставший житель одинокий, с рожденья к смерти не привык.
Мой мальчик, старый как собака, но втрое старше и несчастней,
мой вурдалак, боксёр и такса, звончайший пудель, мопсик-плакса!
За чьей душой таится дверца? За каждой: только ткни поглубже -
польётся тоненькая песня и сразу станет лучше хуже.
Моя весна, зима и осы, мои грибы, вино и грады,
мои черты, мои любимы, мои глаза, мои прохлады!
И всё, оконченное комом, откинув нос, течёт за кровью,
за каждой яблоней живою проходит тень с горбатым сломом.
И нет моих красивых пальцев: они в пораненной земле,
откуда с мёртвого испода их лижут псы на глубине

VS
Магнитка
00:00
4апреля2003

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002