21.10.2001. Я не сомневаюсь, что большинство комаров педерасты, как и люди

В Бронницах ужасные комары, они не только большие, но и гудят, как перегретые трансформаторы, и, как коровы, налитые молоком, тяжело перемещаются вместе с украденной жидкой добычей в трёхмерной системе координат, унося руки. Я не сомневаюсь, что большинство комаров педерасты, как и люди. Но бывают и добрые, только их никто не видел, потому что они не летают. Да и крыльев у них нет.

Несмотря на то, что все двери были закрыты ещё с вечера, ужасные твари каким-то интеллигентным способом просочились в комнату и всю ночь пытались пососать то, что их не просили. Как ни странно, случилось это именно сегодня и связано с моим невероятно невероятным отъездом в деревню Бронницы из деревни Красково. Наши-то красковские комары без особого понта: летают аккуратно и редко, пищат с трудом, аристократически, и вообще, если кусают, то со слезами на глазах. Да и нет их вовсе.

В Бронницах я гулял по полю, чувствовал себя Львом Толстым, и видел, как растёт будущий хлеб, маленькие буханочки на стебельках. Наша родина потрясает. Мой друг Андрей Платонов как-то хорошо отражал несуразицу смутного русского чувства, которое тянется к истине сквозь архаичную, непонятно откуда взявшуюся, боль. Сидят бабки ждут автобуса, и вот одна начинает: раньше-то все было, всё, я тридцать копеек возьму и за колбаской, за докторской в магазин. Хоть и говорили - из бумаги сделана, всё равно ели, а сейчас даже бумагой не пахнет. А ту в руки возьмёшь, отрежешь, она пахнет так вкусно-вкусно. А эту демократы сделали, демократы, у них вот там сейчас всё уже куплено, и дома, и дороги, всё скупили вокруг. Или иная из бабуль причитает: "ох, ох ну жара, ни облачка, ни капли, такая сушь, как тяжело нам жить..."

Стоит дождю пойти, как она говорит: "ох, этот дождь, опять всё мокрое, крыша протекла, помидоры затопило, хоть бы солнышко вышло, тяжело-то как..." И притом я смотрю, как эти все бабки радостные сидят, с мужиками заигрывают. Как в них настоящая, неподдельная теплится жизнь, "О!, Егорыч, и ты сюда!",- толстопузый мужик запихивает себя в автобус,- "Ты чё это на автобусах стал ездить?" "Да я ещё нахожусь. Туда по асфальту пойду, вот проеду остановку, а обратно по полю вернусь."

"ЗАКРОЙ ФОРТОЧКУ, А ТО БАБУЛЮ ЗАЛЬЁТ, ПОМОЛОДЕЕТ!" ,- просит мужик закрыть автобусное окно, когда начался дождь. Я сижу на заднем сиденье и записываю эту фразу.

Насмотрелся я в этих автобусах именно того, что видел только в литературе, причём описано всё уже довольно давно и точно. Ничего не изменилось со времён Гоголя, Чехова. Основная мысль такая: Скорбь каким-то удивительным образом сочетается с весельем и культурой питья, которая заново обнажает скорбь. Особенно в автобусах это прослеживается очень хорошо.

Кузьма.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002