ЧАСЫ

Я пал жертвой часового механизма. Незатейливая человеческая мысль добралась до технологий, которые нельзя освоить голыми руками. Экспериментируя с грозовыми разрядами и запуская ракеты в космос, человечество создало точные приборы.

Часы - не столько смысл, сколько символ - напугали меня.

Они самотиражируются как лекарство против тревоги. Вот часы на руке. И если ты их снял, то не думай, что избавился от них. Часы вросли в кожу. Утро и вечер, когда светло или темно, ты знаешь, что это вращение солнца и что когда-то это происходило миллиарды лет назад, а теперь двухтысячный год нашей эры, и звёзды состарились. День, ночь, радость, работа – не жизнь, а напоминание о конце. В самой жизни изначально заложена смерть.

Я смотрю в окно, и время будто бы застыло, но что это тикает там на стене? Время, идущее само по себе, вне шкалы, невозможно ощутить. Его загнали в циферблат, избавляясь от страха. Стрелки скрывают тревогу, наполняя пустоту уютом. Время сжимается до осязаемого объёма и не причиняет столько трепета своим вездесущим присутствием. Часы впервые обуздали человеческий страх смерти. Но механический чудовищный прибор на самом деле ничего не отмеряет, хотя создан именно для этого.

Время прикреплено, его нельзя взять. Времени нет биологически. Ощущение времени – это тоска по вечности, желание умереть. Время отсчитывают, для того чтобы избавиться от него. Но эти рудиментарные желания ещё больше подчёркивают неизбежность человеческой слабости, ощущение в пространстве четвёртого элемента – квантов тревоги, которых человек и назвал временем.

Часы – символ страха. Гениальное изобретение, первый компьютер, ввергший рассудок на новый уровень меланхолии, уровень геометрических расчётов прогресса.

Сплющи свои часы в тисках, люди всё равно поедут на работу в 7 утра. Выключи будильник, закричат петухи. Не смотри вокруг, перестань жить, залепи уши ватой, а глаза чёрной бумагой, и всё равно ОНИ будут внутри тебя, потому что ты привык к ним, любимым мерзким циферблатам со стрелками.

Я пробовал смазывать часы майонезом. Бесполезно. Так или иначе что-то в них крутилось и работало, шипело и трещало. Самое неприятное – не смотря ни на что время просачивалось, быть может и назад, но оно текло. Кажется, я видел стрелки, которые шли в обратную сторону. Разве от этого легче? Какая разница, куда откручивать, вперёд или назад.

Продолжается скорбь. Я собрал все часы в своём доме в большую охапку. Они жалостно тикали, предчувствуя недоброе, узники, приговорённые к смерти. Я злорадствовал по-настоящему и скинул их с балкона 9-го этажа. Как вдруг увидел тень от вазы, стоявшей на столе. Эта тень отмеряла полдень. А маленькие часики щекотали мне пятки, напоминая о том, что пора идти. Часики в желудке напоминали об обеде.

Вы не можете отключить от себя электропитание! Считают всю жизнь, отмеряя время по каплям. Считают даже количество поцелуев, произведённых за жизнь, количество друзей, женщин, мужей, туфли, штаны, холода, корабли, вездеходы, абрикосы, вертолёты и вентиляторы.

Если собрать все часы, всю гору в одну кучу, она перевесит земной шар. Человек стал больше измерять, нежели жить, с чем его можно и поздравить. Часы - главная идея современного человека. Нажимай, заводи, вставай, крути, двигай, изменяй, ставь, смотри – и бойся дальше.

Вместо наручных часов я носил будильник в кармане, таскал ходики в рюкзаке за спиной, ну и что с того? Я не перестаю их бояться. Мои глаза лезут из орбит, когда я вижу стрелки, к горлу подступает тошнота.

На одного человека в мире в среднем приходится по три часовых механизма. Каждый европеец должен изгрызть как минимум по десять будильников, чтобы попытаться уйти обратно, в тишину спокойствия. За свою жизнь я проглотил уже 248 будильников, 100 электронных часов, 75 наручных механических. Изгрыз одни ходики, сломал три компьютера, разбил часы в метро.

Вот уж почти не видно стрелок в моей жизни. Все съедены. Я ложусь спать, заворачиваюсь в одеяло. Тепло, хорошо, больше нет её, этой болезни. Но завтра вставать в шесть утра.

27 октября 1997 года.
Красково.

ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА  © 2002