 |
 |
||
 |
 |
||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
мальчик шёл по тротуару, |
||
|
|
|
|
8сентября2002. РАЗЛАГАЮЩЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ СТУЛЬЕВ
Я живу и сижу в скоплении чужих идей, проявлений. Простецкая вешалка: изогнута по лекалу одного (что ему именно так взбрело согнуть: учебник по дизайну? спешка? соразмерность? компактность?), другой - подбирал из известных металлов - наиболее дешёвый, но и прочный (а кто эти цепочки слепых, одних за одним поколений, дошедших именно до такого сплава от губчатого сгустка железной ржи?)). Кресла, телевизор, кошка (привычка столетий улеглась будто бы независимым живым полумесяцем) - в каждой поступи и детали уже заключены все предыстории. Возможен и обычен обрыв восприятия: вещь считают появившейся лишь с момента появления, но годы и странствия идей облегающе как кожица тоже выходят на просвет, когда, кажется, рождается лишь данная конкретная вещь.
Сегодняшний младенец связан с Македонским жидчайшим раствором генов. И ещё: в его сегодняшнем дне вся сторонняя воля беспрекословно влияет на его взрослый быт, карьеру. Здесь человек подобен вещи: флакону духов, где в банальном и утолщённом изгибе заключено всё стеклодувство всех незапамятных времён. Но пузырёк появился уже законченным и уже с последующей судьбой. Человек же набирает, обрастает подробностями по ходу. И в этом - его несвобода. Он находится на содержании у заведомого. Но содержание внутри кожи (которая - как бы граница недозволенного проникновения в святое нутро) тоже пропитывается всеми правдами и неправдами нажитых чужими знаний. Но здесь же есть и возможен семафор, удерживающий от полного повиновения. Здесь человек проявляет свою волю, которая в своей архаической заскорузлости даётся как единственный маленький обрывочек давней-давней свободы, когда бессловесные люди не были ничьим продолжением, а жили без абсолютно любых данностей и установок. Своеволие - единственное, что уцелело во мне после ядерной войны, случившейся и не прекращающейся.
11сентября2002. ПЕРВЫЙ СПОСОБ СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ
Я немного понял: что сделал Маркес и почему я вспомнил про него из-за непрестанных вспышек дождя, который как непроступной стеной не даёт уцелеть, подманит чуть бОльшим солнцем и нападёт к ночи, и ночью не даст сгинуть с его мелких проворливых глаз. Земля точится комками с водой, остроугольными камешками. И живя в таком - во Владивостоке, Аргентине - месяцами, ты как бы получаешь бескрайнюю карту эксперимента воды над людьми и можешь почувствовать: как описать дождь, какая формула. Я наездами попадаю в то или иное место, даже могу выбраться благодаря деньгам. Но важно чувствовать страх, когда на краю гравия и моря, в приморском кафе гаснет свет, и в окне кухни проносят острие свечки, показывая как старуха-повариха только что замерла над чайником. Я и любой - беззащитен. Лишь здесь, под шаткой опекой дизеля я вижу как люди становятся никем, как ХХI теряет храбрые кресты, и ты снова с Иисусом мокнешь под слепой оливой в Гефсиманском саду. И важно: по крохе своего чувства восстановить всю картину беспомощности (женщина в коридоре замедленно отступает в неразличимую дверь напротив). А Платонов с Маркесом всю жизнь колесили на паровозе и мокли внутри плесневеющего городка. И там, где я существую, - нужно и писАть (можно это сделать, потому что осёдлость - мощный подпор для быстролётного чувства, ощущения: живи я здесь, меж плечей ущелья, я был бы должен проникнуть в самые червоточины носатого шашлычника, главы семьи и кафе - пузатого с золотой цепью адыга, я должен был бы впитывать худеющих официанток, задирающих нос, недовольных, описать бесконечную и неприкладную силу пионеров в д/о и п/л. А я должен вгрызаться в баллоны и завод - там и видеть свою модель жизни. И искривлять то своё бытие до литературной зеркальности).
(восстановленная запись за 8августа2002)
12сентября2002. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ
В чём находит оправдание человек? Вот Сокуров - он делает дело, живёт им, счастлив от удавшегося воплощения, но его радость сосредоточена на работе и заканчивается. Он, конечно, и жизнь постигает и узнаёт и своё видение выплёскивает и доносит; но ради чего описывается жизнь? Ради того, чтобы иметь, как бензин, радость жить дальше? Может, я пока слишком слабо что-то знаю и не понимаю, что радость жизни возможна и очевидна. Но мне кажется, что все увлечения - самообман, успокоение на пути в пустоту. Зачем небоскрёбы, переросшие из пирамид в стоэтажные пеналы, взлетели вверх? Ради чего мне множиться? Я подумал, что жизнь вечную вывели как брезжущую, но неподтверждаемую (но и не развенчиваемую) надежду, что всё здесь узнанное не напрасно. Что здесь надо быть хорошим и хотеть жить, чтобы в вечности поселиться как можно выше этажом.
(И, может, прежде, когда лишь появилось выражение о вечной жизни, о спасении и воскрешении - это были метафоры - успокаивающие образы оправдания бытия. А догматизация превратила поэтическую надежду, неверное вдохновение в неизбежность и определённость. Тогда как муравьи не имеют цели высшей, чем муравейник и не помнят о предках, хоть и дыша их молекулами, так и мы наделены сознанием как мучением видеть и озирать прогресс, но не видеть себя нужными в этой ложной преемственности. Очевиднаая вряд-ли-нужность того или иного. Даже Эйнштейна. Его счастье от прикосновения к фотонной стихии закончилась в 1955 году смертью. И после неё радуемся уже мы, не понимая, но лихорадочно ощущая магму его мысли. И что? То, за чем нести свои чувства и мысли дальше - не существует. Поэтому люди создали Бога. Чтобы было то, что нас создало и знает (пусть и молчит) зачем нас привело в эту квартиру, где дует из рамы и где женщина разогревает суп, которую ты не любишь. И лежащий на столе дописанный Чевенгур лишь заменил одно время на другое, но не сделал меня бессмертнее и не объяснил цель повышения по службе, создания нового рассказа, цель варки, знакомства, волнений, боли, растерянности, дыхания)
14сентября2002. МОЯ ЛЮБОВЬ К ЗЮСКИНДУ
ОТСУТСТВУЕТ. Зюскинд бережно относится к читателю: подводит черту только там, где все заведомо согласны, пишет достаточно просто и достаточно интересно. При всей писанной (как торба) изысканности романа (Парфюмер), последний лишён предпоследней: лишён хоть на столько живости, детства или страсти. Ни одного заблуждения. Всё понято и правильно, утверждено и неоспоримо. Эта книга как иллюстрированный учебник добропорядочного, но с задорным цинизмом, восприятия. Всё слишком гладко. Так что того и гляди "Л" выпадет из гладкости.
26сентября2002. СТРАШНАЯ РЕАЛИСТИЧНОСТЬ ЭЙНШТЕЙНОВСКОГО ПОСТУЛАТА
Первый постулат Специальной Теории Относительности (СТО): скорость света одинакова, независимо от скорости движения источника света. Комиксы по СТО иллюстрируют это так: ваш друг стоит с фонарём рядом и светит. Вы видите, что свет вылетает из фонарика со скоростью света 300.000км/ч (триста тысяч). Но вот: вы превращаетесь в страшного монстра в прыщах и слюне, и ваш друг бежит сломя голову прочь, держа ровно перед собой фонарь. В углу картинки высвечивается, что друг бежит со скоростью ровно 7км/ч и не подпрыгивает и не спотыкается (постоянство скорости и отсутствие рывков вниз-вбок - означает, что Ваш друг - инерциальная система отсчёта). И вы, оставаясь на неподвижном месте, пользуетесь неверным мозгом монстра и думаете, что свет улетает от Вас со скоростью 300.007км/ч. Однако, на то Вас и рисовал художник, чтобы спасшийся друг, отдышавшись, объяснил, что постулат теории относительности в том и заключён, что свет, несмотря на "лишнюю" скорость фонаря в его руке движется относительно монстра всё с той же скоростью 300000км/ч. Не стоит обольщаться в малости семи км/ч по сравнению с тремястами тысячью км/ч: опыты показали, что и в случае бОльших скоростей условного "фонаря" (это может быть электрон, испустивший свет (то есть - испустивший фотон)), например, если друг улепётывает со скоростью 150.000 км/ч, и в этом случае свет не полетит от Вас со скоростью 150.000+300.000=450.000км/ч, нет! Свет по прежнему будет "медлителен" и не прибавит к трёмстам тысячам ни километра в час.
Итак, это удивительно. Ведь если Вы стоите с мячом и бросаете его со скоростью 10км/ч, а потом бежите со скоростью 7км/ч и кидаете мяч с прежними 10км/ч относительно себя, то относительно приклеенного к земле столба мяч понесётся со скоростью 7+10=17км/ч.
Почему же? Так я увидел, когда мягкое маршрутное такси "газель", усыпляя и покачивая, чуть пахло разлитым пивом, ехало в темень, вдоль ряда фонарей, миновали Люберцы, въехали в Люберцы, весь салон обгоняли пружинистые иномарки, мы подкатывали к светлому параллелепипеду автобуса, из высоты спали, смотрели пассажиры, показался пумпон, и совсем ненароком мы обогнали и поплыли всё так же мягко и качало. Я видел, что мы ехали ровно, мы не сбавляли скорость, немного рессоры, но плавно и можно пренебречь, маршрут на цифру короче, с красными огнями внизу, проехал быстрее мимо, но внутри, очевидно и разглядел так же поматывалась уснувшая за день голова на плечах, мужик держался молодцом и изучал окно и мимо. Водитель как и наш, как и наш! вцепился в жирную баранку без мака и без сердца дал себя обогнать следующему, такое в мире плавное распределение машин плавно текущих на разных застывших скоростях, как на льдинах всяких масс в ледостав, но не сталкиваясь и не крошась. В маршрутных машинах и просто одиночных жигулях и опелях плавно ехали жизни. Очень важна плавность и чтобы не шатало, не скакала скорость. И когда мы поравнялись с кем-то, а красные огоньки других парили впереди, я открыл, что если я стою на проеханной остановке и жмусь в куртку, чешу по щеке, то я живу. И живу как делятся клетки в носу, как захочу по-маленькому, спать и если бы не условное отдаление работы, мог бы и здесь принимать экзамены по криогенным системам. Не забудьте отбросить внешнее: зависимость от меня людей, невозможность заснуть под листопад и проч. Я говорю, что возможность и способность нюхать, быть недовольным, спать с женщиной, чувствовать тепло - вот стоИт во мне на остановке как некое неотделимое моё составляющее. Меня составляющее. Но я же пошутил: я еду в машине. Но моя жизнь не меняет от этого скорость ни на каплю. Увижу я или нет падение метеорита на Красную Площадь - большая неважность. Доеду я до друга или до бандитского сквера - это всё та же внешняя луна жизни. Но жизнь шофёра всё там же: на остановке, в паху жены; я тоже молчу: я неспокоен, мне больно, я рад, я зажат, я весел, шучу, плАчу, читаю книгу - глубоко внутри своей жизни. Я никуда не могу переехать: нет Америк, Ирландий, Мозамбик. Ими пугают новости, но страны, как странно! - совершенно со мной. Мой уснувший до дома салон такси, ты и есть - тот свет, живущий, гордящийся, скатывающийся, сомневающийся, запаздывающий, злой, вредный, любимый, нужный в каждый момент времени лишь относительно самого себя. Замри-отомри - игра не знающих про молитву СТО, а она звучит. И так: понятие движение существует лишь от себя, свет не может лететь относительно солнца или блика в луже, жизнь моя происходит лишь относительно меня едущего или несчастно не влезшего на остановке. Свет со мной не прибавляет скорости своей жизни - вот действующее объяснение постулата: к свету не применимо понятие "скорости", свет или живёт от солнца до прошитой им кленовой зелени или исчезает в безвозмездном пространстве, и на человека нельзя примерить "скорость": как (так) и свет движется с упрямостью и никогда от себя деться не может. Даже оставшись на работе, скучая по недоеханному дому с уютом и теплотой белобокого холодильника, выполняя ночную смену, человек совсем тот же, совсем ничего не потерял и не приберёг, прошив ночным маршрутом сквозную улицу или заснув на топчане в углу лаборатории под мигание трёхсот лампочек и звон. И постулат Специальной Теории Относительности Жизни (СТОЖ) звучит как приговор: скорость человека в любой инерциальной системе отсчёта одинакова и не зависит от скорости движения этой системы относительно жизни.
29сентября2002. ОПРАВДАННОСТЬ? СВОЕЙ ЖИЗНИ
Оказывается (уже давно):
"Старайтесь рассматривать каждое упражнение как маленькое, законченное в себе произведение искусства. Выполняйте каждое упражнение ради него самого. "Недостаточно сделать шаг вперёд, ведущий к определённой цели, - сказал Гёте, - нужно, чтобы каждый шаг сам по себе был целью". То же имел в виду и Леонардо да Винчи, когда говорил: "Надо любить вещь ради неё самой, а не ради чего-то другого"." (1)
Михаил Чехов
О технике актёра
Так и случается: то, что тебя мучает и противно угнетает сомнениями уже лежит отвечено. Да, я помнил, что "работай и в этом будет радость", но вчера перед началом спектакля я приворачивал рога к своей голове Грегора и не мог хоть на столько поднять своё настроение. Оправдания игры на сцене, кривляния, танца, текста не существовало во мне. Оно как проржавело железным листом в море внутри. Головой я знал, что стоит завести себя и смысл появиться. "Завести" - то есть прикоснуться к миру ощущениями, почувствовать - тогда ты можешь описать макаронную кудрявость рыжей девчонки губами смотрящей на всречающийся мир. Такие моменты ты любишь и только их признаёшь нужными, остальные - ты недоволен и ждёшь лёгкости. Но не пассивно ждёшь, - это пройдено в юности, - ждёшь, пытаясь делать что-то, когда изнутри ничего не делается. когда нет оправданности и не нравится не только свои тексты, но и Гоголь и Платонов не воздействуют на тебя и им не веришь. Конечно, постоянно находиться во внутреннем раздражении - не бывает такого. Нужно и облегчение: прогулка, сидение, езда в электричке. Не надо себя зажимать, давить, что бездействуешь. Но и расслабляться нельзя, сваливая на отдых больше, чем он вмещает. Тебе уже легко, ты можешь делать, писАть, но ты подлениваешься, мол и так хорошо: просто существовать, сидеть и наблюдать. Но потом становится плохо: что потратил жёлтый осенний день на меньшее, чем мог бы, что проспал свои же строчки, что мог бы но не написАл. Это - один разговор и постоянный меч, который должен строго свисать из своей руки над своей шеей времени.
Другое: действительно, как в (1), не должна прерываться связь постоянной обоснованности казалось бы мельком или никак не относящихся к прозе или театру твоих дел. Недопустимо оставлять мир без своего попечения. Бывают отсутствующие силы, вялость, - ладно. Но надо держать себя в строгих рамках, рукавицах, не позволять при наличии физических сил отсутствовать в тебе моральным желаниям. Как ни банально и пошло было слушать про пожелания здоровья. Когда был младше, оказывается - это существенно. Вчера с утра присморкался, хоть и без температуры, но не мог собрать себя в настроение. Нашёлся за час до спектакля, когда понял, глядя в крашеную по кирпичу стену зала музея Маяковского: ни одно время жизни не должно проходить в тебе зря. Ты существуешь и будь добр плоди.
Пока нет полной картины и знания как уйти от неоправданности (как многие люди не задумываются о смысле своих работ и забот, и, говорят, - более счастливы, менее скорбны). Но слово за слово, от прежних художников, физиков, писателей, хотя могут и прямо не освещать этой проблемы, потому что сами ответили своими поступками, но на что ответили - не знали, - я приду, я пойму зачем можно не сомневаться, как в твоём методе описания действительности и мнимости и находится единственное и повторимое оправдание своих дел - совсем как у слепотворящего Бога в те мятежные дни первого шестидневного бытия.
(слепотворящего - творящего в слепую)
|
ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛУЖБА © 2002 | |
|
|
|